ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
При этом он все время удивительно нагло поглядывал на джентльмена, вертя головой так энергично, как будто задался целью во что бы то ни стало вывихнуть себе шею.
Откупоривание бутылок, видимо, поразило джентльмена больше, чем умение ворона говорить, – должно быть, эти звуки были особенно знакомы и близки его сердцу. Он пожелал услышать их еще раз, но, несмотря на его повелительный окрик и на ласковые уговоры Барнеби, Грип остался глух к этому требованию и хранил гробовое молчание.
– Неси его за мной туда, – сказал джентльмен, указывая на дом. Однако наблюдательный Грип, увидев этот жест, опередил хозяина и побежал вприпрыжку по аллее, не переставая хлопать крыльями и кричать: «Кухарка! Кухарка!» – вероятно, он давал этим понять, что идут гости, которые не прочь закусить.
Барнеби и его мать шли по обе стороны лошади, а ехавший на ней джентльмен время от времени высокомерно и неприязненно поглядывал на них и громовым голосом задавал вопросы, резкий тон которых так смущал Барнеби, что он не находил ответа и молчал. Когда джентльмен в раздражении намеревался уже, кажется, пустить в ход свой хлыст, вдова набралась смелости и со слезами на глазах шепотом объяснила ему, что сын ее – слабоумный.
– Идиот! Вот как! – сказал джентльмен, глядя на Барнеби. – И давно?
– Она знает, – робко ответил Барнеби, указывая на мать. – Кажется, я… всегда…
– Да, с рождения, – сказала миссис Радж.
– Не верю, – рявкнул джентльмен. – Ни за что не поверю! Это – выдумка, отговорка, чтобы увильнуть от работы. Самое лучшее средство в таких случаях – порка. Ручаюсь, что я бы его вылечил в десять минут!
– Господь за два десятка лет не мог сделать этого, сэр, – возразила вдова кротко.
– Тогда почему не засадить его в сумасшедший дом? Немало с нас дерут денег на эти заведения, черт бы их побрал! Но тебе, конечно, выгоднее таскать его повсюду за собой, чтобы тебя жалели и подавали больше. Знаю я вас!
Этому джентльмену, надо вам сказать, близкие приятели давали разные лестные прозвища. Его называли и «славным провинциалом старого закала» и «образцом джентльмена», а иные твердили, что он – «истый британец», «подлинный Джон Буль». И все единодушно сходились на том, что, к сожалению, таких людей теперь мало и потому страна быстро идет к разорению и гибели. Он занимал должность мирового судьи и умел почти разборчиво подписать свое имя и фамилию, а главное – обладал целым рядом других, более замечательных качеств: сурово преследовал браконьеров, был лучший стрелок и самый неутомимый наездник во всем графстве, держал лучших лошадей и собак, и никто не мог в один присест столько съесть и столько выпить вина, ложиться каждый вечер вдрызг пьяным, а наутро вставать трезвым. Лошадей он умел лечить, пожалуй, не хуже любого коновала, уходу за ними мог бы поучить своего старшего конюха, и ни одна свинья в его поместье не могла сравняться с ним в обжорстве. Членом парламента он не был, но, преисполненный высокого патриотизма, всегда собственными руками тащил своих избирателей к урнам. Он был горячим приверженцем церкви и государства и в свой приход допускал только таких священников, которые могли выпить три бутылки, не поморщившись, и отличались в охоте на лисиц. Он не верил в честность грамотных бедняков и втайне завидовал собственной жене (на этой молодой леди он, по выражению его приятелей, «следуя доброй старой английской традиции», женился потому, что имение ее отца примыкало к его собственному), которая в искусстве читать и писать далеко превзошла его. Словом, если Барнеби был полоумный, а Грип – тварь с чисто животными инстинктами, то очень трудно решить, к какой же категории отнести почтенного судью.
Он подъехал к красивому дому, где у подножия высокой лестницы уже дожидался слуга, чтобы принять его лошадь. Бросив ему поводья, джентльмен вошел первый в зал, в котором, несмотря на его внушительные размеры, воздух был спертый и пахло вином после вчерашней попойки. Повсюду валялись плащи, хлысты для верховой езды, уздечки, сапоги, шпоры и тому подобные предметы. Они да громадные оленьи рога и несколько портретов собак и лошадей составляли главное убранство этой комнаты.
Плюхнувшись в глубокое кресло (в нем он, кстати сказать, частенько храпел всю ночь, когда более обычного заслуживал данной ему почитателями характеристики «славный провинциал старого закала»), судья послал слугу доложить госпоже, что он просит ее сойти вниз. Она тотчас же пришла, явно обеспокоенная столь необычным приглашением. Легко было заметить, что она гораздо моложе супруга, слаба здоровьем и не очень-то счастлива.
– Ну вот, ты не любишь охотиться с собаками, как подобает настоящей англичанке, так полюбуйся-ка: авось хоть это тебя развлечет, – сказал ей судья.
Молодая леди улыбнулась, села поодаль и сострадательно посмотрела на Барнеби.
– Эта женщина говорит, что он слабоумный, – сказал джентльмен, качая головой. – Но я ей не верю.
– Вы ему мать? – спросила леди.
Миссис Радж ответила утвердительно.
– Бесполезно спрашивать ее, – сказал хозяин дома, засовывая руки в карманы. – Разумеется, она скажет, что это ее сын. А вернее всего, она его просто наняла на время. Эй, ты! Заставь-ка птицу показать свои штуки.
Грип на этот раз был покладистее и, вняв просьбам Барнеби, прокричал множество фраз из своего репертуара, затем проделал все трюки, имевшие огромный успех. Откупоривание бутылок и возгласы: «Не вешай носа! Не трусь!», очень понравились судье, и он требовал повторения этих номеров до тех пор, пока Грип не удалился в свою корзину и решительно не отказался вымолвить хотя бы еще одно слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250
Откупоривание бутылок, видимо, поразило джентльмена больше, чем умение ворона говорить, – должно быть, эти звуки были особенно знакомы и близки его сердцу. Он пожелал услышать их еще раз, но, несмотря на его повелительный окрик и на ласковые уговоры Барнеби, Грип остался глух к этому требованию и хранил гробовое молчание.
– Неси его за мной туда, – сказал джентльмен, указывая на дом. Однако наблюдательный Грип, увидев этот жест, опередил хозяина и побежал вприпрыжку по аллее, не переставая хлопать крыльями и кричать: «Кухарка! Кухарка!» – вероятно, он давал этим понять, что идут гости, которые не прочь закусить.
Барнеби и его мать шли по обе стороны лошади, а ехавший на ней джентльмен время от времени высокомерно и неприязненно поглядывал на них и громовым голосом задавал вопросы, резкий тон которых так смущал Барнеби, что он не находил ответа и молчал. Когда джентльмен в раздражении намеревался уже, кажется, пустить в ход свой хлыст, вдова набралась смелости и со слезами на глазах шепотом объяснила ему, что сын ее – слабоумный.
– Идиот! Вот как! – сказал джентльмен, глядя на Барнеби. – И давно?
– Она знает, – робко ответил Барнеби, указывая на мать. – Кажется, я… всегда…
– Да, с рождения, – сказала миссис Радж.
– Не верю, – рявкнул джентльмен. – Ни за что не поверю! Это – выдумка, отговорка, чтобы увильнуть от работы. Самое лучшее средство в таких случаях – порка. Ручаюсь, что я бы его вылечил в десять минут!
– Господь за два десятка лет не мог сделать этого, сэр, – возразила вдова кротко.
– Тогда почему не засадить его в сумасшедший дом? Немало с нас дерут денег на эти заведения, черт бы их побрал! Но тебе, конечно, выгоднее таскать его повсюду за собой, чтобы тебя жалели и подавали больше. Знаю я вас!
Этому джентльмену, надо вам сказать, близкие приятели давали разные лестные прозвища. Его называли и «славным провинциалом старого закала» и «образцом джентльмена», а иные твердили, что он – «истый британец», «подлинный Джон Буль». И все единодушно сходились на том, что, к сожалению, таких людей теперь мало и потому страна быстро идет к разорению и гибели. Он занимал должность мирового судьи и умел почти разборчиво подписать свое имя и фамилию, а главное – обладал целым рядом других, более замечательных качеств: сурово преследовал браконьеров, был лучший стрелок и самый неутомимый наездник во всем графстве, держал лучших лошадей и собак, и никто не мог в один присест столько съесть и столько выпить вина, ложиться каждый вечер вдрызг пьяным, а наутро вставать трезвым. Лошадей он умел лечить, пожалуй, не хуже любого коновала, уходу за ними мог бы поучить своего старшего конюха, и ни одна свинья в его поместье не могла сравняться с ним в обжорстве. Членом парламента он не был, но, преисполненный высокого патриотизма, всегда собственными руками тащил своих избирателей к урнам. Он был горячим приверженцем церкви и государства и в свой приход допускал только таких священников, которые могли выпить три бутылки, не поморщившись, и отличались в охоте на лисиц. Он не верил в честность грамотных бедняков и втайне завидовал собственной жене (на этой молодой леди он, по выражению его приятелей, «следуя доброй старой английской традиции», женился потому, что имение ее отца примыкало к его собственному), которая в искусстве читать и писать далеко превзошла его. Словом, если Барнеби был полоумный, а Грип – тварь с чисто животными инстинктами, то очень трудно решить, к какой же категории отнести почтенного судью.
Он подъехал к красивому дому, где у подножия высокой лестницы уже дожидался слуга, чтобы принять его лошадь. Бросив ему поводья, джентльмен вошел первый в зал, в котором, несмотря на его внушительные размеры, воздух был спертый и пахло вином после вчерашней попойки. Повсюду валялись плащи, хлысты для верховой езды, уздечки, сапоги, шпоры и тому подобные предметы. Они да громадные оленьи рога и несколько портретов собак и лошадей составляли главное убранство этой комнаты.
Плюхнувшись в глубокое кресло (в нем он, кстати сказать, частенько храпел всю ночь, когда более обычного заслуживал данной ему почитателями характеристики «славный провинциал старого закала»), судья послал слугу доложить госпоже, что он просит ее сойти вниз. Она тотчас же пришла, явно обеспокоенная столь необычным приглашением. Легко было заметить, что она гораздо моложе супруга, слаба здоровьем и не очень-то счастлива.
– Ну вот, ты не любишь охотиться с собаками, как подобает настоящей англичанке, так полюбуйся-ка: авось хоть это тебя развлечет, – сказал ей судья.
Молодая леди улыбнулась, села поодаль и сострадательно посмотрела на Барнеби.
– Эта женщина говорит, что он слабоумный, – сказал джентльмен, качая головой. – Но я ей не верю.
– Вы ему мать? – спросила леди.
Миссис Радж ответила утвердительно.
– Бесполезно спрашивать ее, – сказал хозяин дома, засовывая руки в карманы. – Разумеется, она скажет, что это ее сын. А вернее всего, она его просто наняла на время. Эй, ты! Заставь-ка птицу показать свои штуки.
Грип на этот раз был покладистее и, вняв просьбам Барнеби, прокричал множество фраз из своего репертуара, затем проделал все трюки, имевшие огромный успех. Откупоривание бутылок и возгласы: «Не вешай носа! Не трусь!», очень понравились судье, и он требовал повторения этих номеров до тех пор, пока Грип не удалился в свою корзину и решительно не отказался вымолвить хотя бы еще одно слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250