ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
» – и взял из табакерки щепотку табаку.
– Мистер Хардейл, – начал Гашфорд, украдкой подняв глаза, но тотчас опустив их под пристальным взглядом Хардейла. – Такой достойный, благородный и совестливый человек, как вы, не станет, конечно, объяснять низким расчетом честную перемену взглядов. Хотя я не верю больше в то, во что верите вы, вы слишком великодушны и справедливы, слишком хорошо понимаете человеческую душу, чтобы…
– Ну, что же вы хотели мне сказать, сэр? – с саркастической усмешкой спросил мистер Хардейл, когда секретарь запнулся и умолк.
Гашфорд только слегка пожал плечами и молчал, по-прежнему не поднимая глаз.
Тут к нему на выручку поспешил сэр Джон.
– Нет, вы только подумайте, – воскликнул он. – Подумайте, какая странная случайность! Извините, Хардейл, друг мой, мне кажется, вы недостаточно уяснили себе, как это необычайно. Вдруг мы, трое старых школьных товарищей, словно сговорившись, сходимся в Вестминстер-Холле! Три бывших пансионера скучной и унылой Сент-Омерской семинарии – вы оба, католики, воспитывались там, так как вынуждены были учиться вне Англии, а я, тогда подававший надежды молодой протестант, был отправлен туда учиться французскому языку у настоящих парижан.
– Прибавьте к этому, сэр Джон, еще одну странность, – отозвался мистер Хардейл, – то, что некоторые из вас, подающих надежды протестантов, в настоящее время объединились вон в том здании с целью помешать нам получить неслыханно-высокую привилегию обучать наших детей грамоте здесь, в Англии, где ежегодно тысячи католиков идут служить в ее войсках, защищают ее свободу, гибнут в кровавых битвах на чужбине. А другим протестантам, – их, говорят, в вашем Союзе уже несколько тысяч, – этот самый Гашфорд внушает, что все мои единоверцы – дикие звери. Прибавьте к этому то, что подобный человек принят в обществе, среди бела дня разгуливает по улицам… (я хотел сказать «с высоко поднятой головой», но это было бы неверно), – и вам все в Англии покажется странным, очень странным, уверяю вас!
– О, вы очень строги к нашему другу, – возразил сэр Джон с обольстительной улыбкой, – право же, слишком строги.
– Оставьте его, сэр Джон, пусть говорит что хочет, – сказал Гашфорд, теребя свои перчатки. – Я умею прощать обиды. Если такой человек, как вы, почтил меня своим доверием, так что для меня мнение мистера Хардейла! Мистер Хардейл – один из пострадавших от наших законов, как же я могу рассчитывать на дружеские чувства с его стороны?
– Напротив, я к вам настолько хорошо отношусь, сэр, что рад видеть вас в такой подходящей компании, – отрезал мистер Хардейл, метнув злой взгляд на сэра Джона. – Оба вы, конечно, достойные представители вашего славного Союза.
– Нет, в этом вы ошибаетесь, – сказал сэр Джон еще благодушнее, чем прежде. – Нет, Хардейл, как это ни странно, вы, при всей своей непогрешимости, жестоко заблуждаетесь. Я не состою в Союзе. Я чрезвычайно уважаю его членов, но в Союзе не состою. Впрочем, я действительно против возвращения прав католикам. Мне это стоило тяжкой борьбы с самим собой, но такова печальная необходимость – я считаю долгом чести возражать против этого… Не угодно ли воспользоваться моей табакеркой? Если вы не возражаете против надушенного табака, вам понравится его тонкий аромат.
– Прошу прощения, сэр Джон, – сказал мистер Хардейл, жестом отклоняя это любезное предложение, – За то, что приравнял вас к тем рядовым исполнителям чужой воли, кто действует открыто, на глазах у всех. Мне следовало отдать должное вашим способностям. Люди вашею чипа действуют тайно и безнаказанно, предоставляя глупцам занимать видные и опасные посты.
– Ради бога, не извиняйтесь, – любезно сказал сэр Джон. – Между такими старыми друзьями, как мы, позволительны некоторые вольности, черт возьми!
Тут Гашфорд – он все время беспокойно топтался на месте и ни разу не поднял глаз – решился, наконец, обратиться к сэру Джону и пробормотал, что ему пора идти, так как милорд, вероятно, ждет его.
– Не беспокойтесь, сэр, – сказал ему мистер Хардейл, – я сейчас ухожу и не буду вас стеснять.
Он действительно хотел уже уйти без дальнейших церемоний, но его остановил шум и галдеж в другом конце зала, и, бросив взгляд в ту сторону, он увидел лорда Джорджа Гордона, который шел к ним, окруженный толпой.
Физиономии обоих союзников лорда Джорджа выразили (хотя и совсем по-разному) плохо скрытое торжество, и это, естественно, раззадорило мистера Хардейла: решив не отступать перед их вождем, а остаться на месте, пока тот пройдет, он выпрямился и, заложив руки за спину, с высокомерно-презрительным видом ожидал лорда Джорджа, который шел к ним медленно, с трудом пробираясь сквозь теснившуюся вокруг него толпу.
Лорд Джордж только что вышел из палаты общин и направился прямо в Вестминстер-Холл – как всегда, с новостями. Он на ходу сообщал своим единомышленникам, что сегодня говорилось в парламенте о папистах, и какие петиции поданы в их защиту, и кто из выступавших их поддерживал, и когда будет внесен билль о льготах, когда лучше всего подать петицию от Великого Союза Протестантов. Все это он громогласно излагал слушателям, сопровождая свои слова усиленной и неуклюжей жестикуляцией. Те, кто был поближе, обсуждали эти вести; слышался ропот и угрожающие возгласы. Задние кричали: «Тише!» или «Пропустите!» – и пытались силой пробиться вперед. Так все они двигались, беспорядочно, нестройно, как всегда движется толпа.
Подойдя уже совсем близко к тому месту, где стояли его секретарь, сэр Джон и мистер Хардейл, лорд Джордж обернулся и, прокричав несколько фраз с большим жаром, но бессвязно, закончил обычным возгласом «Долой папистов», предложив поддержать его троекратным «ура».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250
– Мистер Хардейл, – начал Гашфорд, украдкой подняв глаза, но тотчас опустив их под пристальным взглядом Хардейла. – Такой достойный, благородный и совестливый человек, как вы, не станет, конечно, объяснять низким расчетом честную перемену взглядов. Хотя я не верю больше в то, во что верите вы, вы слишком великодушны и справедливы, слишком хорошо понимаете человеческую душу, чтобы…
– Ну, что же вы хотели мне сказать, сэр? – с саркастической усмешкой спросил мистер Хардейл, когда секретарь запнулся и умолк.
Гашфорд только слегка пожал плечами и молчал, по-прежнему не поднимая глаз.
Тут к нему на выручку поспешил сэр Джон.
– Нет, вы только подумайте, – воскликнул он. – Подумайте, какая странная случайность! Извините, Хардейл, друг мой, мне кажется, вы недостаточно уяснили себе, как это необычайно. Вдруг мы, трое старых школьных товарищей, словно сговорившись, сходимся в Вестминстер-Холле! Три бывших пансионера скучной и унылой Сент-Омерской семинарии – вы оба, католики, воспитывались там, так как вынуждены были учиться вне Англии, а я, тогда подававший надежды молодой протестант, был отправлен туда учиться французскому языку у настоящих парижан.
– Прибавьте к этому, сэр Джон, еще одну странность, – отозвался мистер Хардейл, – то, что некоторые из вас, подающих надежды протестантов, в настоящее время объединились вон в том здании с целью помешать нам получить неслыханно-высокую привилегию обучать наших детей грамоте здесь, в Англии, где ежегодно тысячи католиков идут служить в ее войсках, защищают ее свободу, гибнут в кровавых битвах на чужбине. А другим протестантам, – их, говорят, в вашем Союзе уже несколько тысяч, – этот самый Гашфорд внушает, что все мои единоверцы – дикие звери. Прибавьте к этому то, что подобный человек принят в обществе, среди бела дня разгуливает по улицам… (я хотел сказать «с высоко поднятой головой», но это было бы неверно), – и вам все в Англии покажется странным, очень странным, уверяю вас!
– О, вы очень строги к нашему другу, – возразил сэр Джон с обольстительной улыбкой, – право же, слишком строги.
– Оставьте его, сэр Джон, пусть говорит что хочет, – сказал Гашфорд, теребя свои перчатки. – Я умею прощать обиды. Если такой человек, как вы, почтил меня своим доверием, так что для меня мнение мистера Хардейла! Мистер Хардейл – один из пострадавших от наших законов, как же я могу рассчитывать на дружеские чувства с его стороны?
– Напротив, я к вам настолько хорошо отношусь, сэр, что рад видеть вас в такой подходящей компании, – отрезал мистер Хардейл, метнув злой взгляд на сэра Джона. – Оба вы, конечно, достойные представители вашего славного Союза.
– Нет, в этом вы ошибаетесь, – сказал сэр Джон еще благодушнее, чем прежде. – Нет, Хардейл, как это ни странно, вы, при всей своей непогрешимости, жестоко заблуждаетесь. Я не состою в Союзе. Я чрезвычайно уважаю его членов, но в Союзе не состою. Впрочем, я действительно против возвращения прав католикам. Мне это стоило тяжкой борьбы с самим собой, но такова печальная необходимость – я считаю долгом чести возражать против этого… Не угодно ли воспользоваться моей табакеркой? Если вы не возражаете против надушенного табака, вам понравится его тонкий аромат.
– Прошу прощения, сэр Джон, – сказал мистер Хардейл, жестом отклоняя это любезное предложение, – За то, что приравнял вас к тем рядовым исполнителям чужой воли, кто действует открыто, на глазах у всех. Мне следовало отдать должное вашим способностям. Люди вашею чипа действуют тайно и безнаказанно, предоставляя глупцам занимать видные и опасные посты.
– Ради бога, не извиняйтесь, – любезно сказал сэр Джон. – Между такими старыми друзьями, как мы, позволительны некоторые вольности, черт возьми!
Тут Гашфорд – он все время беспокойно топтался на месте и ни разу не поднял глаз – решился, наконец, обратиться к сэру Джону и пробормотал, что ему пора идти, так как милорд, вероятно, ждет его.
– Не беспокойтесь, сэр, – сказал ему мистер Хардейл, – я сейчас ухожу и не буду вас стеснять.
Он действительно хотел уже уйти без дальнейших церемоний, но его остановил шум и галдеж в другом конце зала, и, бросив взгляд в ту сторону, он увидел лорда Джорджа Гордона, который шел к ним, окруженный толпой.
Физиономии обоих союзников лорда Джорджа выразили (хотя и совсем по-разному) плохо скрытое торжество, и это, естественно, раззадорило мистера Хардейла: решив не отступать перед их вождем, а остаться на месте, пока тот пройдет, он выпрямился и, заложив руки за спину, с высокомерно-презрительным видом ожидал лорда Джорджа, который шел к ним медленно, с трудом пробираясь сквозь теснившуюся вокруг него толпу.
Лорд Джордж только что вышел из палаты общин и направился прямо в Вестминстер-Холл – как всегда, с новостями. Он на ходу сообщал своим единомышленникам, что сегодня говорилось в парламенте о папистах, и какие петиции поданы в их защиту, и кто из выступавших их поддерживал, и когда будет внесен билль о льготах, когда лучше всего подать петицию от Великого Союза Протестантов. Все это он громогласно излагал слушателям, сопровождая свои слова усиленной и неуклюжей жестикуляцией. Те, кто был поближе, обсуждали эти вести; слышался ропот и угрожающие возгласы. Задние кричали: «Тише!» или «Пропустите!» – и пытались силой пробиться вперед. Так все они двигались, беспорядочно, нестройно, как всегда движется толпа.
Подойдя уже совсем близко к тому месту, где стояли его секретарь, сэр Джон и мистер Хардейл, лорд Джордж обернулся и, прокричав несколько фраз с большим жаром, но бессвязно, закончил обычным возгласом «Долой папистов», предложив поддержать его троекратным «ура».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250