ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
«Долой папу и всех его гнусных приверженцев! Законы против них не будут отменены, пока у англичан есть руки и в груди бьется сердце!» – и, взмахнув руками, схватились за шпагу, вся толпа закричала: «Долой папистов!» – а вы в ответ: «Долой, даже если бы пришлось затопить землю кровью!» – и все стали бросать шапки в воздух, кричали: «Ура! Даже если земля будет в крови, долой папистов, лорд Джордж! Месть на их головы!» В эти минуты, милорд, видя и слыша все, что было, видя, как вы одним словом можете поднять народ или успокоить его, я понял, что значит величие души, и сказал себе: «Какая сила может сравниться с силой лорда Джорджа Гордона?»
– Да, вы правы, в наших руках – великая сила, великая сила! – воскликнул лорд Джордж, и глаза его засверкали. – Но скажите, дорогой Гашфорд, неужели же… я в самом деле говорил все это?
– И это и многое другое! – Секретарь поднял глаза к небу. – Ах, как вы говорили!
– И я вправду сказал им насчет ста сорока тысяч шотландцев? – допытывался лорд Джордж с явным удовлетворением. – Это было смело!
– Наше дело требует смелости. Правда всегда отважна.
– Ну, разумеется. И вера тоже. Ведь так, Гашфорд?
– Да, истинная вера смела, милорд.
– А наша вера – истинная, – подхватил лорд Джордж. Он снова беспокойно заерзал в кресле и принялся грызть ногти так ожесточенно, словно решил обгрызть их до живого мяса. – В этом никак нельзя сомневаться. Ведь вы в этом убеждены так же, как я, да, Гашфорд?
– Мне вы задаете такой вопрос, милорд! – жалобно протянул Гашфорд, придвигая свой стул ближе и кладя на стол широкую и плоскую руку. – Мне! – повторил он тем же обиженным тоном, с болезненной усмешкой обращая к лорду Гордону темные впадины глаз. – Мне, который только год назад в Шотландии, плененный магией ваших речей, отрекся от заблуждений Римской церкви и примкнул к вам, и ваша рука вовремя извлекла меня из бездны погибели!
– Вы правы. Нет, нет, я не сомневаюсь в твердости вашей веры, – сказал лорд Гордон, пожимая ему руку. Он поднялся и в волнении заходил по комнате. – Какая Это высокая миссия, Гашфорд, – вести за собой народ, добавил он вдруг, останавливаясь.
– И притом – силой убеждения, – услужливо подхватил секретарь.
– Да, разумеется. Пусть в парламенте кашляют, хихикают, брюзжат и называют меня глупцом и сумасшедшим, но кто из них способен возмутить этот людской океан и заставить его реветь или утихать по своему желанию? Никто.
– Никто, – повторил Гашфорд.
– А кто из них может доказать свою честность, как я? Кто не дал подкупить себя, отказался от тысячи фунтов в год за то, чтобы уступить свое место другому? Никто.
– Никто, – снова поддакнул Гашфорд, который к тому времени успел уже выпить львиную долю поданного лорду глинтвейна.
– И так как мы люди честные, Гашфорд, борцы за правое, за святое дело, – лорд Джордж положил лихорадочно дрожащую руку на плечо секретаря. Голос его окреп, щеки покраснели. – Так как мы одни стоим за народ, народ нас любит. Мы будем стоять за него до конца. Мы кликнем клич против этих папистов, которые недостойны называться англичанами, и наш боевой клич громом прокатится по всей стране. Я хочу быть достоин девиза, начертанного на моем гербе: «Призван, избран, верен».
– Да, – сказал секретарь. – Призван богом.
– Правда!
– Избран народом. – Да.
– Верен и тому и другому.
– До плахи!
Трудно описать то волнение, с каким лорд отвечал на подсказки секретаря, стремительность его речи, возбужденные жесты и тон, в которых сквозь обычную сдержанность пуританина прорывалось что-то неукротимое, почти исступление. Несколько минут он быстро шагал из угла в угол, затем круто остановился и воскликнул:
– Гашфорд, да ведь и вы вчера воодушевили их! Да, да, и вы тоже.
– Это ваша заслуга, милорд, – секретарь смиренно приложил руку к сердцу, – я следовал вашему при меру.
– Вы говорили хорошо, – сказал лорд Джордж. Вы – достойное орудие нашего великого дела. Позвоните, пожалуйста, Джону Груби, пусть перенесет мои вещи в спальню. И, если вы не очень устали, подождите здесь, пока я разденусь: мы, как всегда, потолкуем о наших делах.
– Устал? Это я-то, милорд? Какая доброта и заботливость! Настоящий христианин!
С этими словами, произнесенными как бы про себя, секретарь наклонил кувшин и пытливо заглянул внутрь, проверяя, сколько там еще осталось вина.
На звонок появились одновременно Джон Уиллет и Джон Груби, первый – с парадным подсвечником, второй – с дорожным мешком, и оба проводили лорда в его спальню. А секретарь, оставшись один, зевал, клевал носом и, наконец, крепко уснул, сидя перед огнем.
Через некоторое время (а ему-то казалось, что он вздремнул только на одну минуту) его разбудил голос Джона Груби над самым его ухом:
– Мистер Гашфорд, милорд уже в постели.
– Ага. Хорошо, Джон, – ответил секретарь мягко. Спасибо, Джон. Можете идти спать, не дожидаясь меня. Я знаю, где моя комната.
– Хоть бы вы сегодня больше не утруждали себя и не докучали милорду разговорами про Кровавую Марию! – сказал Джон. – И зачем только эта проклятая старуха родилась на свет!
– Я же вам сказал, чтобы вы шли спать, Джон, разве вы не слышали?
– От всех этих Кровавых Марий, да великих королев Бесс, да синих кокард, да «Долой папистов!», от этих протестантских союзов и бесконечных речей милорд и так уже ополоумел, – продолжал Джон Груби, словно не слыша замечания Гашфорда и, как всегда, глядя не на него, а куда-то в пространство. – Стоит вам только выйти на улицу, как за нами бежит с криками «Да здравствует Гордон!» толпа таких оборванцев, что от стыда просто не знаешь, куда глаза девать. Когда сидим дома, они орут, как черти, под окнами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250
– Да, вы правы, в наших руках – великая сила, великая сила! – воскликнул лорд Джордж, и глаза его засверкали. – Но скажите, дорогой Гашфорд, неужели же… я в самом деле говорил все это?
– И это и многое другое! – Секретарь поднял глаза к небу. – Ах, как вы говорили!
– И я вправду сказал им насчет ста сорока тысяч шотландцев? – допытывался лорд Джордж с явным удовлетворением. – Это было смело!
– Наше дело требует смелости. Правда всегда отважна.
– Ну, разумеется. И вера тоже. Ведь так, Гашфорд?
– Да, истинная вера смела, милорд.
– А наша вера – истинная, – подхватил лорд Джордж. Он снова беспокойно заерзал в кресле и принялся грызть ногти так ожесточенно, словно решил обгрызть их до живого мяса. – В этом никак нельзя сомневаться. Ведь вы в этом убеждены так же, как я, да, Гашфорд?
– Мне вы задаете такой вопрос, милорд! – жалобно протянул Гашфорд, придвигая свой стул ближе и кладя на стол широкую и плоскую руку. – Мне! – повторил он тем же обиженным тоном, с болезненной усмешкой обращая к лорду Гордону темные впадины глаз. – Мне, который только год назад в Шотландии, плененный магией ваших речей, отрекся от заблуждений Римской церкви и примкнул к вам, и ваша рука вовремя извлекла меня из бездны погибели!
– Вы правы. Нет, нет, я не сомневаюсь в твердости вашей веры, – сказал лорд Гордон, пожимая ему руку. Он поднялся и в волнении заходил по комнате. – Какая Это высокая миссия, Гашфорд, – вести за собой народ, добавил он вдруг, останавливаясь.
– И притом – силой убеждения, – услужливо подхватил секретарь.
– Да, разумеется. Пусть в парламенте кашляют, хихикают, брюзжат и называют меня глупцом и сумасшедшим, но кто из них способен возмутить этот людской океан и заставить его реветь или утихать по своему желанию? Никто.
– Никто, – повторил Гашфорд.
– А кто из них может доказать свою честность, как я? Кто не дал подкупить себя, отказался от тысячи фунтов в год за то, чтобы уступить свое место другому? Никто.
– Никто, – снова поддакнул Гашфорд, который к тому времени успел уже выпить львиную долю поданного лорду глинтвейна.
– И так как мы люди честные, Гашфорд, борцы за правое, за святое дело, – лорд Джордж положил лихорадочно дрожащую руку на плечо секретаря. Голос его окреп, щеки покраснели. – Так как мы одни стоим за народ, народ нас любит. Мы будем стоять за него до конца. Мы кликнем клич против этих папистов, которые недостойны называться англичанами, и наш боевой клич громом прокатится по всей стране. Я хочу быть достоин девиза, начертанного на моем гербе: «Призван, избран, верен».
– Да, – сказал секретарь. – Призван богом.
– Правда!
– Избран народом. – Да.
– Верен и тому и другому.
– До плахи!
Трудно описать то волнение, с каким лорд отвечал на подсказки секретаря, стремительность его речи, возбужденные жесты и тон, в которых сквозь обычную сдержанность пуританина прорывалось что-то неукротимое, почти исступление. Несколько минут он быстро шагал из угла в угол, затем круто остановился и воскликнул:
– Гашфорд, да ведь и вы вчера воодушевили их! Да, да, и вы тоже.
– Это ваша заслуга, милорд, – секретарь смиренно приложил руку к сердцу, – я следовал вашему при меру.
– Вы говорили хорошо, – сказал лорд Джордж. Вы – достойное орудие нашего великого дела. Позвоните, пожалуйста, Джону Груби, пусть перенесет мои вещи в спальню. И, если вы не очень устали, подождите здесь, пока я разденусь: мы, как всегда, потолкуем о наших делах.
– Устал? Это я-то, милорд? Какая доброта и заботливость! Настоящий христианин!
С этими словами, произнесенными как бы про себя, секретарь наклонил кувшин и пытливо заглянул внутрь, проверяя, сколько там еще осталось вина.
На звонок появились одновременно Джон Уиллет и Джон Груби, первый – с парадным подсвечником, второй – с дорожным мешком, и оба проводили лорда в его спальню. А секретарь, оставшись один, зевал, клевал носом и, наконец, крепко уснул, сидя перед огнем.
Через некоторое время (а ему-то казалось, что он вздремнул только на одну минуту) его разбудил голос Джона Груби над самым его ухом:
– Мистер Гашфорд, милорд уже в постели.
– Ага. Хорошо, Джон, – ответил секретарь мягко. Спасибо, Джон. Можете идти спать, не дожидаясь меня. Я знаю, где моя комната.
– Хоть бы вы сегодня больше не утруждали себя и не докучали милорду разговорами про Кровавую Марию! – сказал Джон. – И зачем только эта проклятая старуха родилась на свет!
– Я же вам сказал, чтобы вы шли спать, Джон, разве вы не слышали?
– От всех этих Кровавых Марий, да великих королев Бесс, да синих кокард, да «Долой папистов!», от этих протестантских союзов и бесконечных речей милорд и так уже ополоумел, – продолжал Джон Груби, словно не слыша замечания Гашфорда и, как всегда, глядя не на него, а куда-то в пространство. – Стоит вам только выйти на улицу, как за нами бежит с криками «Да здравствует Гордон!» толпа таких оборванцев, что от стыда просто не знаешь, куда глаза девать. Когда сидим дома, они орут, как черти, под окнами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250