— Мальчики, остановитесь! — кричала перепуганная Фантик. — Куда вы? Это же глупости, перестаньте!..
Топа лаял, Фантик визжала, Ванька ревел от испуга, а я — от бешенства, и вот так мы все вместе выбежали на дорогу, где Ванька поскользнулся и спланировал мне под ноги, я перекувыркнулся через него, пытаясь всё же поймать его за шиворот, Топа резко притормозил рядом с нами, Фантик, налетев на Топу и перевернувшись через его могучую спину — Топа при этом столкновении даже не дрогнул — рухнула на нас сверху. Мы барахтались на дороге — и тут раздался отчаянный визг тормозов. Появившаяся из-за плавного поворота машина ехала довольно тихо — и всё-таки водителю пришлось так круто взять вправо, чтобы не наехать на нас, что машину выкинуло на обочину и она, чудом не врезавшись в огромное дерево, нырнула носом вниз — в прикрытую сугробом, который просел под её тяжестью, водоотводную канаву…
ПИСЬМО ВОСЬМОЕ. «СОЮЗ ДИКИХ»
Топа чуть подался назад и на всякий случай рыкнул, обнажив клыки.
— Топа, стоять! — крикнул я, пытаясь выбраться из кучи малы.
— Ну, вы, ребятки, даёте!.. — услышал я басовитый голос. Из прочно севшей в канаву и завалившейся набок машины вылез здоровенный мужик в толстом пальто и каракулевой шапке. Для нас, распластавшихся на земле, он вообще казался великаном. Но узнать министра, Угрюмого Степана Артёмовича, я сумел. Из машины тем временем выбрались ещё три человека, два здоровяка с бесстрастными лицами, наверно, охранники, и один — худой и подтянутый, с совсем молодым лицом — наверно, секретарь или что-то подобное.
Пока они вылезали, и я успел встать на ноги. Фантик и Ванька тоже поднялись, тяжело дыша.
— Здравствуйте, Степан Артёмович! — сказал я.
— Вы, что, с ума сошли? — опередив министра, набросился на нас один из охранников. — У вас есть голова на плечах? Играть на дороге! И сами могли погибнуть, и…
— Спокойней, Владик, спокойней, — сказал Угрюмый. — Это мы здесь чужаки, а они в своём праве.
— Как же спокойней? — вопросил Владек. Второй охранник и секретарь лишь лупали на нас глазами — видно, не вполне оправившись от шока. — Если бы мы ехали хоть немного быстрее…
— Если бы мы ехали хоть немного быстрее, тем более перед поворотом лесной дороги, то нарушили бы все правила езды по заповеднику! — перебил его министр. — Тебя я помню, — обратился он ко мне. И звать тебя, кажется, Борис, так? А тебя — Ванька. Ну, а вашего замечательного пса вообще трудно забыть! Здравия желаю, Генерал Топтыгин! А вот с этим юным существом мы ещё незнакомы. Судя по белокурым локонам… — пряди волос выбились из-под тугой шапочки взъерошенной и раскрасневшейся Фантика, и вообще вид у неё — как и у нас с Ванькой — был что надо! Ну, сами понимаете, какой может быть вид после катания на снегокате и возни в снегу. — Да, судя по белокурым локонам и очаровательной мордашке, это девочка. Как вас зовут, юная леди?
— Фаина, — церемонно представилась Фантик. — Но вы можете называть меня Фантиком, — милостиво добавила она.
Угрюмый расхохотался так, что от его басовитого хохота чуть ли не верхушки деревьев закачались. Мне показалось, что Топа поглядел на него с одобрением: ему нравилось, когда люди лаяли громко и солидно.
— Настоящая женщина, от макушки до кончиков ногтей! — сказал он. — Принимаю вашу снисходительность как разрешение служить вам и угождать! — похоже, Угрюмый был в настолько хорошем настроении, что даже история с машиной его не подпортила. — Ну, юные герои, из-за чего весь сыр-бор?
— Из-за снегоката, — коротко ответил я. — Мы…
— Не надо ничего объяснять, — министр махнул рукой. — Снегокат они не могли поделить, понимаешь! Для чего вам ваша юная богиня, как не для того, чтобы своею властью разрешать все споры? Даже если её решение капризно и своевольно — оно все равно должно считаться самым правильным. Так? — спросил он у Фантика.
— Ну… — Фантик замялась, но было видно, что эти шутливые комплименты ей приятны.
— Да, но что нам теперь с машиной делать? — вмешался второй охранник, обретший наконец дар речи.
Министр повернулся и критически осмотрел машину, сделав два шага в ту и другую сторону вдоль неё.
— Нисколько не пострадала, — заключил он. — Только увязла, но это поправимо. Доберёмся пешком, тут ведь, насколько помню, недалеко… — он вопросительно взглянул на меня.
— Минут пятнадцать пешего хода, — подтвердил я.
— Вот и прогуляемся, воздухом подышим, — он расправил могучие плечи. — А то в Москве совсем лёгкие закисли. Еле вырвался, да и то… — он кивком головы указал нам на охранников. — Этих приставили. Как будто я младенец, который без мамкиного ухода пропадёт! — Но ведь это необходимо, — рискнул заметить секретарь. — Вы сами знаете…
— Знаю я, знаю, — досадливо проворчал министр. — Но только посмейте мне охоту испортить! Как тут жизнь, ребята?
— Нормальная жизнь, — ответил я. — Отец готовился к вашему приезду, даже баньку с утра затопил.
— Это хорошо! — с довольным видом пробасил Угрюмый. — Задал я хлопот батьке твоему, да уж ладно, как говорится, свои люди — сочтёмся, — он ехидно поглядел на охранников. — А вас проверим, насколько вы мужики. Это вам не кроссы бегать и из пушки палить! Если не продержитесь в парной хоть вполовину столько, сколько я — то мы ещё посмотрим, кто кого должен охранять!
Я понял, что охрана его раздражает. Угрюмый привык делать то, что хочет, и ему казалось, что охрана стесняет его свободу — мол, туда не ходите, этого не делайте, и это тоже небезопасно. Но он, с его весёлым характером, изливал своё раздражение в шутливой форме, как бы сам посмеиваясь над ним.
— Ладно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59