Он стоял на приставной лесенке с проволокой на шее, с большими плоскогубцами в руках.
– А, зд?рово, – закивал головою Пыжик. – Привет, привет! Придётся вам подождать минуточку… Перегорели пробки. Я сейчас! Я их в два счёта!
И действительно, он недолго заставил ждать. Пожимая нам руки, Пыжик сказал Вале:
– Я ведь один живу с мамой. А она – только женщина. Так что мне самому приходится делать мужскую работу.
Валя сказала:
– Мы пришли посоветоваться!
– Об одной загадочной тайне! – уточнила я.
Глаза Пыжика засветились.
– Тайна? Это здорово! Это хорошо, что вы пришли.
– Но, – предупредила я, – об этом никто, никто не должен знать!
– Кому говоришь? – усмехнулся Пыжик. – Мне? Да знаешь ли ты, сколько погребено здесь разных тайн? – Он постучал кулаком по груди. – На дне океанов не найдёшь столько погибших кораблей, сколько у меня тут загадочных тайн.
Мы рассказали всё, показали Пыжику и письма, и телеграмму.
– Только сохраняйте спокойствие! – сказал он, выслушав нас. – Не такие тайны приходилось раскрывать. Как-нибудь разберёмся. Не в первый раз!
Он вытащил из стола большую лупу с костяной чёрной ручкой и, прищурив глаз, принялся исследовать полученные письма, разглядывая каждую букву.
– М-да! – покачал головою Пыжик. – Это становится интересным. Так, так! Та-а-а-к! Понятно! Ну да, я так и знал! – сказал он, наконец, сдвигая брови.
Валя беспокойно заёрзала на стуле.
Пыжик посмотрел на нас строгим учительским взглядом и вздохнул так, как только вздыхает одна тётя Паша – наша школьная гардеробщица, когда 8 марта ей приносят подарки от всех классов.
– Всё понятно! – вздохнул Пыжик, нюхая письмо, написанное красными чернилами. – Видите, какие буквы? Смотрите внимательно. Как думаете, чем написано?
Он выдержал паузу, потом подошёл к двери, закрыл её плотно и, вернувшись к столу, провёл ладонью по лбу.
– Кровью написано! Понятно? – Пыжик взглянул на нас каким-то замогильным взглядом (не знаю, можно ли так сказать, но другими словами мне не передать его взгляда).
У Вали от испуга отвалилась нижняя губа. Она хотела спросить что-то, но так и осталась сидеть с широко открытым ртом. Я почувствовала такой жар на щеках, что стала похожей, наверное, на варёную свёклу или на вишнёвый кисель.
– Но… п-п-почему кровью? – пролепетала Валя.
Пыжик презрительно хмыкнул:
– Старый приём! С бородкой приёмчик! Неужели не догадались?
– Нет! – признались мы.
Да и как догадаешься, если не знаешь, о чём догадываться?
– Эх, вы, – усмехнулся Пыжик. – А ты говоришь, – повернулся он ко мне. – Да, что ты говорила в поезде? Девочки самые развитые? Ну, вот и покажи своё развитие! Если, конечно, у вашего брата головы привинчены для соображения, а не для того, чтобы шляпки носить!
– Тушью! – крикнула я.
– Карандашом! – подскочила Валя.
– Молоком! Молоком! – замахала я руками. – А потом надо подогревать написанное на огне! Чтобы прочитать!
Пыжик скривился, будто мы с Валей были такие безнадёжные тупицы, что смотреть на нас можно было только с таким кислым видом.
– Кровью, кровью пишут! – вытянул он губы и помахал перед носом каждой из-нас пальцем. – Это вы найдёте, если умеете читать, конечно, в любом романе… Да! В любом!..
Одного благородного англичанина захватили морские пираты. Захватили вместе с его верным бульдогом Ганнибалом, а он взял да и написал письмо. Кровью!
– Кто? Бульдог?
– Не остри! – огрызнулся не хуже бульдога Пыжик. – Благородный англичанин написал. Ну, и пираты остались с носом. Друзья англичанина быстро разыскали его и освободили, конечно.
– А бульдога? – спросила Валя.
– А бульдог сидит и ждёт, когда ты освободишь его. Но давайте серьёзно. Без бульдогов и без острот. Итак, что нам известно? А известно нам пока ещё немного! Мы знаем только, что их пятеро.
– Кого? – не поняла я.
– Бульдогов! – огрызнулся Пыжик. – Кого! Кого! Ясно – моряков! Нептун кто? Гроза морей? Да? А если гроза – значит, так мог назвать себя только капитан дальнего плавания. Почему гроза? Да потому, что так только и называют капитанов дальних плаваний. Им что, капитанам? Да им чихать и на моря и на океаны. Не боятся, иначе говоря. Всё теперь понятно?
– Нет! Непонятно, почему же гроза морей пишет кровью.
– А чем же он будет писать, если его взяли в плен? Пишущую машинку ему дадут, что ли?
– Плен? Почему он в плену? В каком плену?
Пыжик пожал плечами.
– Ну, знаете…
– Ничего не знаем! Объясни, при чём тут плен?
– Очень даже при чём! – Пыжик даже покраснел от возмущения. – Октябрёнку и то ясно, что Нептун захвачен кем-то и что его держат в каком-нибудь подвале. Пошевелите-ка мозгами и скажите: с какой стати он станет писать кровью, просить о помощи, если прогуливается по городу и тросточкой помахивает? Тут всё ясно. Ясно, что ждёт помощи. Ясно, что помощь должна прийти как можно скорее. Недаром же он телеграфирует.
– Для чего же его захватили?
– Чай пить! – со злостью сказал Пыжик. – Музыку слушать! Танцевать! Захватили, конечно, для того, чтобы выпытать секреты. Ну… например… как называется пароход, куда плывет, какой груз, сколько человек команды и другие секреты!
– А по-моему, всё это чепуха! – сказала я.
– Но чепуха-то ведь интересная! Скажи нет! А потом, ничего же ещё неизвестно. Может, чепуха, а может, не чепуха! И вообще, не понимаю! Такое интересное дело попалось в руки, а вы нос воротите от него! – Пыжик скрестил на груди руки и сказал: – Зря таких писем никто не напишет! Тут что-то есть! А если ничего нет, – тогда что? Нам влепят по единице? Сожгут на костре? Заставят смотреть подряд все телепередачи? Одну минутку! Я забыл это слово!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90