– Так вот, значит, намотай себе на ус: нам в это дело нечего соваться, милиция и без нас ими когда-нибудь займется.На этот раз Луна ничего не ответила. Бледная, какая-то вся окаменевшая, она смотрела на Федю, а тот молчал и делал вид, что не замечает пристального взгляда Луны.Председатель повернулся к путешественнику:– И ты, Федька, про аппарат молчи. Почему тебе не удалось удрать – это никого не интересует. Ясно? Тут главное, что ты собирался удрать и еще письмо свое дурацкое оставил.Федя молча кивнул.– И вообще знаешь что? – уже совсем благодушно продолжал Слава. – Ты, главное, не расстраивайся. Ну, обсудят тебя, ну влепят, может быть, выговор на линейке, а насчет того, чтобы из школы выгнать или из пионеров исключить – до этого дело не дойдет. Так что ты не расстраивайся.– Я и не расстраиваюсь, – пробормотал Федя.– Ну и прекрасно! И на меня не обижайся: дружба дружбой, а мне как председателю придется тебя покритиковать. Сам понимаешь. Так что не обижайся. Ну ладно, в общем… Пошли!Слава двинулся вверх по лестнице, Федя пошел за ним. Ната не шевельнулась. Она стояла на площадке и смотрела в одну точку.– Луна, пошли! – обернулся к ней председатель. Луна не двинулась. На лестнице послышался топот. Сверху сломя голову летели Женя и несколько мальчишек. Увидев Федю, Славу и Нату, они сразу остановились.– Фу! – сказал вожатый, тяжело дыша. – Куда вы делись?– Мы думали, Капустин опять удрал, – пояснил Славе Тетеркин.– Не волнуйтесь. Никуда он не денется! – сказал председатель и снова повернулся к Луне: – Луна! Тебе особое приглашение нужно?Только тут Луна вышла из своего оцепенения. Она пошла вверх по лестнице, впившись зубами в верхнюю губу, широко открытыми глазами глядя прямо перед собой. XVII Большая пионерская комната была битком набита. Собственно, сбором отряда это собрание нельзя было назвать; на нем присутствовали не только Федины одноклассники, но и много ребят из параллельных классов, и из пятых, и из седьмых. Ребята облепили длинный стол, накрытый красной скатертью, сидели на скамьях, стоящих вдоль стен, сидели на подоконниках, составив горшки с цветами на пол. Все были настроены довольно весело.– Встать! Суд идет! – крикнул кто-то.– Освободите место для подсудимых! – закричали из другого угла.Девочки, сидевшие за столом, быстро исполнили это требование и раскланялись перед Натой и Федей.– Присаживайтесь, товарищи подсудимые! Просим!Ната и не взглянула на этих девочек. Стоя с Федей возле двери, она смотрела на один из подоконников. Там, сунув руки в карманы брюк, слегка болтая широко раздвинутыми ногами, сидел Пашка Бакланов. Сидел и как ни в чем не бывало разглядывал «подсудимых». Разглядывал и ухмылялся, словно не он стащил у Капустина аппарат.Ната перевела взгляд на Федю и увидела, как тот встретился глазами с Пашкой: секунду посмотрел на него угрюмо и опустил ресницы.Почему-то вся напружившись, мягкими шагами подошла Луна к столу и села на освобожденное для «подсудимых» место. Она услышала, как рядом с ней садится отважный путешественник, отодвинулась подальше от него и сузившимися, холодными глазками стала следить за председателем и вожатым.Те прошли к концу стола. Женя поднял руку:– Внимание! Ти-ши-на!Слава стоял возле него и с очень озабоченным. видом вполголоса говорил.– Женя! Женя, послушай… Я, значит, так выступлю… – слышалось неразборчивое бормотание. – Ладно, Женя. В общем, правильно, да?– Ладно… Правильно… – рассеянно отвечал вожатый и постучал ладонью по столу. Шум затих.– Валяй объявляй! – сказал Женя. – Первое слово мне предоставишь.Ната быстро оглянулась на Пашку. Тот сидел и что-то жевал. Слава повернулся лицом к собравшимся и оперся растопыренными ладонями о стол.– Ребята! Внимание! – провозгласил он уверенным громким голосом. – Экстренный сбор отряда считаю открытым. На повестке дня вы сами знаете какой вопрос. Это вопрос о… – Он остановился, подбирая слова. – Это вопрос о непионерском поступке Феди Капустина и Наты Белохвостовой.Ната встала и отодвинула стул.– Непионерском, да? – процедила она сквозь сжатые зубы. – Непионерском, да? Непионерском? Непионерском?..И вдруг на секунду Луна исчезла. Какой-то растрепанный ком сорвался с того места, где она только что сидела…Трах! – и Пашка Бакланов полетел с подоконника на пол.– Белохвостова! – вскрикнул Женя.– Натка! – ахнул Слава.Красная, с перекошенным от злости лицом, Луна повернулась к нему.– А-а-а! – вдруг завизжала она и бросилась туда, где стоял председатель.Хлопнула затрещина. Председатель с дико вытаращенными глазами отлетел к стене и плюхнулся на колени сидевшей возле нее девочки.Женя схватил Нату за руки. Начался переполох.– С ума сошла!– Что с ней?– Воды дайте! Воды принесите!Все повскакали со своих мест, все устремились к вожатому, который боролся с Луной. А та вырывалась, заливаясь слезами, и выкрикивала:– Трепетесь, трепетесь!.. Мужество! По-пионерски! А сами воров боитесь, воров скрываете…Вдруг она увидела, что Пашка за спинами ребят пробирается к двери. Со страшной силой Луна вырвалась из рук Жени, растолкала ребят и вцепилась в Бакланова.– Не пускайте! Держите его! Он у Федьки аппарат украл! Он хочет брата предупредить! Он брату отдал аппарат, а тот Капустину пригрозил! Держите его!– А ну, пусти! Во, дура… Пусти, ну! – бормотал Бакланов, стараясь освободиться.Первым смекнул, в чем дело, Гриша Тетеркин.– Эге! – сказал он Сурену. – Баклан, кажется, попался.Сурен приблизился к Нате, тронул ее за плечо и, когда она обернулась, демонстративно подсучил оба рукава.– Натка! Отпусти, не уйдет! Я здесь. Давай спокойно рассказывай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18