– Да ничего хорошего вы не сделали. Так, имитация. Еще начните хвалить себя!
– Идите вы… – обиделся незнакомец и замолчал.
И Андрей замолчал, разглядывая снующих за окном воробьев. Завтра был бы день рождения сына. Пять лет, не шутка. Катька наготовила бы салатов, испекла «Шарлотку». Матвея бы дергали за уши. А потом – Новый год. Андрей вздохнул. Никакого Нового года теперь не будет. Вернее, год-то будет, Андрея не будет, вот какая штука. Он заварил эту кашу и ему расхлебывать…
В день, когда он принес пятую жертву, Андрей вернулся домой поздно: вошел в подъезд, вызвал лифт и нажал на кнопку. Выйдя на площадке последнего этажа, он прошел к окну, распахнул раму, посмотрел вниз. В сумраке едва угадывался занесенный снегом тротуар. Он подтянулся к подоконнику, сел на него и перекинул наружу ноги. Дождавшись, когда уйдет припозднившийся прохожий, Андрей бесшумно скользнул вниз…
Открыв глаза, Андрей увидел мост. Андрей вспомнил, что движение по мосту предусматривается лишь в одну сторону. Покойникам когда-то вкладывали в рот монетку. То были другие времена, теперь на лодке не переправляли – везли на машине, а монетку, в оплату за доставку, можно было держать в руке, и лодку заменил бесконечный бетонный мост, украшенный банальными солнышками-цветочками. А перевозчик не менялся, – не шибко разговорчивый худой человек.
Вопреки всему, это была не первая поездка Андрея. «Только теперь уже последняя», – окончательно определил он. Незнакомец помог Андрею усесться в кресло – не так легко со сломанными костями сохранять себя в нужном положении – закрепил на Андрее ремень, сложил на коленях искалеченные руки, тронул машину. Не сожаленье почувствовал Андрей, но облегченье. Жизнь не удалась, и не удалось все, что он задумал. Его не волновал дом, который нужно было построить, и который он не построил, а пользовал чужой, его не волновало дерево, которое он не посадил, а если и посадил, то не вырастил, – темой волнений был сын. Это все, что он задумал, не много. И это не удалось. Такая тема. Как навязчивая идея, как квинтэссенция несостоявшейся жизни, как цель, которую не поразил. И если расходы не оправдывают цель, зачем они? Зачем жизнь? Остается свесить ноги, дождаться, когда уйдет прохожий, шагнуть вниз. И все решится враз.
Они долго ехали по мосту, угрюмо уставившись перед собой, молчали, думая каждый о своем. Временами Андрей проваливался в прошлое. Ему казалось, что он возвращается домой, что садится за стол, что разговаривает с Катькой. Или казалось, что бежит к дереву, вместо того, чтобы бежать к дому, где ждет незнакомец и который одними лишь губами заклинает: «Сюда, сюда», и он, вопреки всему, бежит именно к дереву, туда, где его догоняет новенькая пуля. А потом он стоит на остановке, а рядом Катька, и кто-то из них предлагает идти домой…
– Что это за оборудование? – спросил незнакомец.
– Вот это? – показал Андрей. – Для принудительной вентиляции легких. Его используют в случаях, когда пациент самостоятельно не может дышать. В комплексе с другим оборудованием…
– А это?
– Искусственная почка. Знаете, при отравлениях или ожогах используется.
– А вам зачем, у вас ведь не отравление, насколько я понимаю?
– Это не мне, оно здесь всегда, мало ли что. Только ничего не трогайте, я вас прошу…
– Хорошо, не буду, – пообещал незнакомец. – А это что?
– Кнопка вызова дежурной… – Андрей покачал головой. – Зачем вы нажали?!
– Случайно, – пожал плечами незнакомец.
* * *
– Не возражаешь, если я посмотрю твое горло, – предложил врач.
– А-а, – сказал Матвей и раскрыл рот.
От руки врача пахло мылом. Матвей вспомнил, что у врачей существует традиция перед осмотром пациента мыть руки. И папа на работе всегда моет руки. Это ведь врачи придумали: «чистота – залог здоровья». Что такое залог, Матвей не знал. Видимо, какая-то вещь, связанная со здоровьем. Как мама и Матвей.
– Ангина, – сказала мама, когда ушел врач.
– Ского пгойдет, – заверил Матвей.
– Знаешь, я утром звонила бабушке, она приедет к нам встречать Новый год. Хорошо?
– Моя бабушка? – спросил Матвей, потому что никакую бабушку он не помнил.
– Твоя бабушка, папина мама. Она привезет с собой кошку. Поиграешь с ней?
– Поиггаю.
– Спи пока, – попросила мама и вышла из комнаты.
Матвею спать не хотелось, но он послушно закрыл глаза. Мама пошла на кухню. Матвей знал, что она часто стоит в кухне у окна и плачет. Когда он подходит к маме, она быстро вытирает глаза и улыбается. Почти игра. Матвею показалось, что он не засыпает, а наоборот приподымается над постелью и медленно летит к окну, лежа летит. Матвей посмотрел в окно и увидел себя. Санки увидел и большую овальную тетю. По очищенному от снега тротуару шел папа. Он шел мимо дома, мимо арки. И почему-то мимо Матвея…
* * *
Андрей шел по очищенному от снега тротуару. В обеденный перерыв он непременно направлялся домой. Пятнадцать минут – в одну сторону. Андрей посмотрел на часы: четверть второго, абсолютно не опаздывает. Ежедневно Катька ждала его в это самое время. А спустя полчаса он проделывал обратный путь. Что-то вроде ритуала.
Андрей пересек улицу и зашагал по влажному асфальту. Недалеко от дома он увидел милиционера. Остановился. Милиционер разговаривал с Матвеем. Под домом с высокой аркой дворник скреб дорожку. «Сизиф», – подумал Андрей и улыбнулся.
– Все понял? – спросил милиционер и Матвей кивнул. – Иди, – отпустил милиционер.
Матвей потянул санки, свернул в арку, оглянулся на удаляющегося милиционера, подумал секунду и пнул урну. Урна покатилась, вываливая наружу нехитрое содержимое.
– Я тебе! – прикрикнул дворник на Матвея и повернулся к Андрею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74