Потом начал сначала на новом листе.
— Давай поиграем на компьютере, Джейк. — Кендэл потянул его за локоть.
— Отстань, дружок. Компьютер сломался. Это ты его трогал, признавайся?
— Нет! — сказал Кендэл. — То есть… Совсем немножко. Ты же можешь его починить, Джейк. Ты его всегда чинишь.
— На этот раз он не чинится. Отстань, Кендэл, не суйся под руку.
Лицо Кендэла сморщилось.
— Кендэл, иди сюда, давай посмотрим, может, у меня компьютер заработает. — Я включила его, хотя ничего не понимаю в этих дурацких скучных машинах.
— Я же тебе сказал: компьютер сломан. — Джейк выключил его обратно.
— Хорошо. Но вы бы не могли просто чуть-чуть поиграть с Кендэлом? Видите, он плачет.
— Он вечно ноет. В жизни не видел такого плаксы. Понимаешь, портрет — это задание, которое мне нужно сдать. Я уже и так опоздал, и очень сильно. Тебе не приходило в голову, что я и носу не кажу в институт с тех пор, как познакомился с вашей мамой? — Он говорил таким тоном, как будто мы его здесь приклеили скотчем к креслу.
— Вы могли бы написать портрет Кендэла! Или мой. Вот, смотрите.
Я встала в мамину любимую позу: голова запрокинута, рот слегка приоткрыт, грудь вперед, рука на бедре, одна нога слегка согнута в колене.
— Господи помилуй! — безжалостно сказал Джейк.
Я бросилась в ванную, потому что мне не хотелось, чтобы Джейк и меня обозвал плаксой.
— Ненавижу его, — бормотала я, обхватив себя руками.
Мне так нужна была мама!
Она не вернулась к вечернему чаю. Не похоже было, чтобы Джейк беспокоился. Они, видимо, снова поссорились. Он продолжал угрюмо рисовать, хотя время чая давно прошло. Я разогрела себе и Кендэлу печеную фасоль из банки и сделала гренки. Джейку я ничего не сделала, чтобы показать, как сильно я на него сердита.
— Мама опоздает к своей вечерней смене в пивной, — сказала я.
— За этим она должна следить, — сказал Джейк. — Мне какое дело?
— Почему вы к ней теперь так ужасно относитесь?
— Послушай, дело не во мне. Это не я изменился. Просто стало очень тяжело.
— Мама не виновата, что у нее эта опухоль.
— Конечно, но почему она не может отнестись к этому, как любой нормальный человек? Зачем устраивать из этого трагедию? Может быть, вообще ничего страшного нет. У женщин часто бывают опухоли, это совсем не обязательно… не обязательно…
— Рак, — сказала я.
— Что такое рак? — спросил Кендэл.
— Такая болезнь, — ответил Джейк.
Кендэл помолчал, гоняя вилкой по тарелке печеную фасоль.
— Мама правда больна?
— На голову она больна, вот что, — сказал Джейк.
— Она точно больна на голову, раз связалась с вами.
Я мгновенно умяла свою порцию фасоли и доела то, что оставил Кендэл. Есть все равно страшно хотелось, поэтому я провела пальцем по банке от фасоли, чтобы собрать соус.
— Не надо так делать, ты порежешься, — сказал Джейк.
Я гордо проигнорировала его — и тут же порезалась о неровный край банки.
— Ай!
— Дура, я ведь предупреждал, — сказал Джейк.
Он сунул мой кровоточащий палец под холодную воду, а потом обмотал его маминым шарфиком, потому что ни бинтов, ни марлевых салфеток у нас не было.
— Мама поднимет крик, если я его испачкаю кровью.
— Пусть попробует, — сказал Джейк. — Она должна была бы сама быть дома и присматривать за своими детьми.
— Джейк, вы ее больше не любите?
Он нахмурился, завязывая шарф аккуратным узлом:
— Слушай, я никогда не говорил, что люблю вашу маму. То есть все было замечательно — она умеет быть такой милой, такой забавной и дурашливой, когда на нее не находит. Но никто никогда не думал, что это навсегда.
Я так резко оттолкнула его, что шарф размотался.
— Мама думала, что это навсегда.
— Ты уверена? Слышала бы ты, что она мне сегодня наговорила, — сказал Джейк. — Осторожно, у тебя опять кровь пойдет. Дай сюда палец.
— Я сама. — Я стала сматывать конец шарфа. — Я так и знала, что вы поскандалили.
— Да уж, ругаться твоя мама умеет. Интересно, с вашим отцом она себе тоже такое позволяла?
Я застыла, плотно сжав губы.
— Что там было с вашим отцом? — спросил Джейк. — У твоей мамы становится точно такое же выражение, стоит о нем упомянуть.
— Мы о нем не говорим.
— И вы, дети, вообще с ним не видитесь? — Джейк посмотрел на Кендэла — тот шептался с Джорджем в углу. — Кендэл ведь очень по нему скучает. Я думаю, он потому так и привязался ко мне.
— Вы ему нравитесь. Он тоже думал, что вы навсегда. Что вы наш новый папа.
— Ты шутишь! Ну какой из меня папа — в моем возрасте! Мне ведь всего двадцать лет, господи ты боже мой!
— Маме было семнадцать, когда она меня родила. Джейк, где она? Как вы думаете, могла она пойти сразу на работу, не заходя домой?
— Я же тебе сказал: не знаю. Она просто умчалась, ничего не сказав. Пусть скажет спасибо, что я не последовал ее примеру, а то что бы вы тут делали одни?
— Справились бы. Мама знает, что я сумею приглядеть за Кендэлом.
— Сумеешь, это точно, и гораздо лучше, чем твоя мама.
Я понимала, что это подло по отношение к маме, но мне было приятно. Я просто не знала, что делать. Я понимала, что с ней, вероятно, ничего не случилось. Она уже убегала так несколько раз и когда мы жили с папой, и здесь. Иногда ее не было очень подолгу, но она всегда возвращалась.
Я все это понимала — и все равно беспокоилась. А вдруг она была в таком бешенстве, что выскочила на дорогу, не глядя? Или даже видела приближающуюся машину, но была в таком состоянии, что решила все равно проскочить? А может быть, она так боялась из-за опухоли и из-за того, что ей могут испортить фигуру, что хотела, чтобы на нее наехали…
Я надела джинсовую курточку.
— Ты куда собралась, Лола Роза? — спросил Джейк, когда я шла к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63