И хорошо знал ведь, что будь ты хоть семи пядей во
лбу, а служить офицеру там, куда его Родина пошлет. Класс гурьбой шел на
самоподготовку, в коридоре нового учебного корпуса Алныкин отделялся, понуро
плелся к Ростову.
И все-таки был вознагражден за упорство. Произошло это в субботу, на кафедре
никого, кроме Ростова, все уже ушли. Билеты разложены, вытащен крайний
справа. Ростов слушал невнимательно. Громом прозвучали его слова:
- Теперь я вижу, что предмет вы знаете на "отлично", эту отметку я и ставлю.
Где классный журнал?
А его-то, классного журнала, не было. Военно-морская география - дисциплина
3-го курса, классный журнал засекречен и сдан в спецчасть, Алныкин по утрам
делал заявку на следующий день, чтоб журнал ему выдали, а потом перестал его
получать, поскольку никаких надежд на "отлично" не было.
Ничуть не удивившись и не обидевшись, Ростов извлек из портфеля вполне
официальный документ, "Записная книжка преподавателя" раскрылась, авторучка
вписала фамилию, дату, отметку. Курсант и преподаватель пожелали друг другу
успехов и расстались. В кубрике - пусто, все разбежались - кто в Эрмитаж,
кто по знакомым, а кто просто посиживает в кафе. Некому рассказать о победе,
да и не хочется почему-то. Алныкин пошел к Аспе. Та от родителей, зимовавших
на Диксоне, получила дань, денежный перевод, и победа над военно-морской
географией отмечалась в ресторане.
В понедельник же, едва успев переодеться, он услышал новость: Ростов умер!
Скончался сегодня ночью - то ли от сердечного приступа, то ли отравившись
чем-то в "Квисисане" (давно уже кафе "Норд" стало "Севером", та же участь
постигла и одноименные папиросы, "Квисисана" тоже именовалась ныне истинно
по-русски, но все называли его по-старому). Умер капитан 2-го ранга, так и
не поставив курсанту Алныкину "отлично" в классном журнале. Вывесили
некролог, похоронили на Серафимовском кладбище и, кажется, забыли.
Через неделю после похорон Алныкин пришел на кафедру с классным журналом.
Все были в сборе - начальник кафедры капитан I-го ранга, старший
преподаватель и мичман-лаборант. Алныкин кратко и внятно доложил: накануне
безвременной кончины капитан 2-го ранга Ростов принял у него в субботу
экзамен и поставил "отлично", так нельзя ли отметку, зафиксированную в
записной книжке, перенести в классный журнал?
Сказал - и понял, что совершил ошибку. Какую - мог бы выложить напрямую
начальник кафедры, но у капитана I-го ранга тряслись руки и страдальчески
морщилось лицо. Отвернулся от Алныкина и старший преподаватель, недоуменно
смотрел в угол, а лаборант полез под стол, что-то уронив.
- Да, да... конечно... - пробормотал капитан I-го ранга. - Как же...
записная книжка... отлично...
Он никак не мог отвинтить колпачок авторучки, лаборант выкарабкался из-под
стола, помог начальнику; окрепшими пальцами, совладав с собою, капитан I-го
ранга начертал нужные цифры и слова. Плотно сжатые губы не издали ни звука,
зато старший преподаватель, не сводивший глаз с какой-то любопытной точки в
углу, с оттенком гадливости произнес:
- Вон отсюда!..
В полном недоумении Алныкин отнес журнал в учебный отдел, чтоб там уж
перенести "отлично" в экзаменационные ведомости. И лишь на следующий день
понял, в каком бесчестии обвиняют его.
Все двести пятьдесят лет существования Училища имени Фрунзе воспитанники его
старались получать незаслуженно высокие оценки и, если верить молве, весьма
преуспели в этом неблаговидном занятии, за что секлись розгами, сидели в
карцерах и лишний год плавали в доофицерских званиях, что никак не
отражалось на их репутациях. Искусство шпаргалок и подсказок доводилось ими
до немыслимого совершенства, по теории вероятности рассчитывались номера
экзаменационных билетов, а сами тексты их добывались хитроумнейшими
способами. Известен случай, когда будущий гардемарин залез ночью в
типографию и не нашел ничего лучшего, как сесть голой задницей на покрытый
краскою набор, после чего предъявил седалище однокурсникам. Хитроумные
шпаргалки могли пополнить коллекцию наподобие той, что демонстрировалась в
клубе милиции, где собраны воровские отмычки, "куклы" и крапленые карты.
Бурное развитие техники позволяло использовать связь по УКВ, любой
обманувший преподавателя воспитанник вносил себя в неписаную книгу почета, в
летопись славы, которую никак не хотели учитывать политорганы, начальники
факультетов и курсов. У Алныкина затряслись коленки, когда он понял, чем
знаменит отныне и во веки веков. Переэкзаменовки он не выдержал, отметку на
"отлично" так и не исправил, но - будучи прохиндеем высшей квалификации -
воспользовался смертью преподавателя, святотатственно сослался на него,
усопшего, и психологическая диверси принесла успех. Никто не посмеет теперь
опровергнуть "отлично", хвала и слава человеку, имя которого - Алныкин
Владимир Иванович!
На величайшего в истории училища ловкача ходили смотреть, как на участника
Цусимского сражения, боцмана, недавно побывавшего в Зале Революции. На
самоподготовке в класс заглядывали первокурсники, преподаватели задерживали
взгляды на Алныкине. Уже кончался апрель, ротные командиры писали
характеристики и аттестации, подводя итоги четырехлетнего надзора и
воспитания, Алныкину мнилось: "При достижении целей использует неблаговидные
средства". В панике он бросился к командиру роты - и получил оглушительное
известие: "Записная книжка преподавателя" - единственный документ,
подтверждающий успешную переэкзаменовку, - в сейфе военной прокуратуры, по
факту смерти капитана 2-го ранга Ростова возбуждено уголовное дело, все
бумаги убитого (и такое возможно) опечатаны и до конца следствия никому
выданы быть не могут!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33