– Вот, Носорог, прощайся со своей Жирафой! Прогнала она тебя, не быть тебе больше отличником, не с кого списывать будет, с Алки много не спишешь!– А ну отвернись, пока не заревела красной краской!Лена взмахивала ресницами и не отворачивалась.– А коробка у тебя кривая! Ой, совсем окривела у него коробка!Разъяренный Гончаров схватил банку с клеем, замахнулся, хотел бросить, но не бросил. От резкого рывка клей из банки вырвался и обрушился на Санину голову. Саня был так увлечен работой, что долго не чувствовал клея на голове, а Гончаров и остальные, кто все видел, лишились речи на время, пока клей не потек Сане за шиворот. Тут Саня вскочил на ноги, отбросил в сторону ножницы и закричал истошно:– Ой, ой, Наталья Савельевна, у меня кто-то ползет; – и стал руками сгонять с головы этого "когото", пока не запутал все волосы и пока не понял, что это клей.Гончаров, увидев Саню жалким и беспомощным, вдруг пожалел его. Он встал и признался:– Извините меня, пожалуйста, Наталья Савельевна, я нечаянно, я не хотел!Наталья Савельевна и разбираться не стала, и слушать его не стала, а Гончаров в эту минуту не был похож сам на себя. Она вытолкала его за двери, приказав без родителей не являться, и повела Саню в столовую, где добрые поварихи окунули ему голову в таз с теплой водой и посадили его у плиты сушиться.Окутанный полотенцем, как в тюрбане, сидел он на кухне. Перед ним стоял стакан киселя и тарелка с блинами. Улыбался Саня, наблюдая за уютными поварихами, а Гончаров тем временем шел домой, обязательно ступая в сугробы, по колено в них проваливаясь. Иногда падал нарочно, может, полегчает на сердце. Настроение было такое, что хоть оставайся в сугробе и замерзай!Уселся Федя в сугроб и стал себя закапывать. За этим занятием и застал его Миша Строев, который шел из поликлиники со своей знаменитой мамой – парашютисткой. В обычае первоклассников пройти мимо своего школьного товарища не останавливаясь, только прошептать маме: "Вон из нашего класса мальчишка!" Или закричать на всю улицу: "Федька!" – и, получив в ответ: "Чего?", успокоиться и пройти мимо Феди или Пети как ни в чем не бывало.Но Миша нарушил обычай. Увидев Федю, он подбежал к нему и сказал:– Здравствуй, Федя! Как я рад тебя видеть! Как вы там учитесь без меня? Мамочка, ты иди, иди, я тебя догоню!Гончаров, навалявшийся вдоволь в снегу, поднялся и обрезал:– Чего кричал как ненормальный? Болел, что ли?– Я болел, Федя, понимаешь, целый месяц провалялся, у меня грипп был сумасшедший!– Подумаешь, грипп… – разочаровался Гончаров. Миша обиделся:– У меня температура сорок была целую неделю!– Счастливый, вот мне бы так!– Не советую. Чего хорошего болеть!– Да, понимаешь, мне заболеть надо во что бы то ни стало, а то я пропал. Родителей в школу вызывают! Наталья Савельевна всё! Понимаешь, Травкина приставучая такая, ну а я банку чуть не кинул, а клей – бац Саньке на голову и потек, а Санька кричит: ползет по нему кто-то!Мальчишки весело засмеялись: Миша – представляя себе, как все случилось, а Федя – вспоминая, как было на самом деле.Посмеялся Федя, полегчало у него на сердце.– Чем болел? Ах гриппом! И мне надо заболеть. Только как? Вот когда хочешь, нипочем не заболеешь! Ну как бы заболеть? Послушай, грипп-то из микробов состоит, не осталось ли у тебя несколько микробов, много-то не надо, один-два?!– Не знаю, – отвечал Миша неуверенно, – я уже поправился, но, может, один-два и остались. – Тут в носу у него защекотало, и Миша чихнул.– Молодец! – закричал Федя. – Чихай не в сторону, а на меня, если не жадный.Миша обиделся:– Да мне для тебя ничего не жалко, не то что микробов!– Да ты чихай, чихай! – торопил его Федя, но чиханье Мише не удавалось.– Эх, даже простого дела не можешь сделать, а еще в друзья набиваешься, – досадливо сказал Федя.Миша опустил голову.– Ну ладно, не сердись, последнее к тебе дело. Раз чихнуть не можешь – так плюнь на меня!– Плюнуть? – удивился Миша.– Да, – сказал Федя с отчаянием. – Теперь только и осталось, что на меня плюнуть. Плюй!Миша собрался было осуществить предложение Гончарова, но посмотрел ему прямо в глаза и не смог.– Нехорошо плевать в лицо, – сказал он твердо, – не могу я.– Плюй, тебе говорят! – заревел Федя, видя единственную возможность улучшить тяжелое, безвыходное положение.Миша все еще медлил. Тогда Гончаров размахнулся и ударил его, и Миша, закрыв глаза, плюнул. Не чувствуя боли от сильного удара, он припустился догонять маму, которая издалека наблюдала эту сцену.– За что он тебя ударил? – спросила мама, когда Миша подбежал к ней.– Да так просто!– А почему ты не дал сдачи?– А зачем?– Но он тебя первый ударил и ни за что!– Ну и подумаешь!– Ну какой же ты мальчишка, если ты сдачи дать не умеешь? Неужели тебе не обидно?– Ни капли!– А мне вот обидно, что у меня такой сын трухлявый. Подходи кто хочешь, давай ему по лицу, а он – только "подумаешь"!Миша засмеялся:– Да не волнуйся, мамочка, так надо было, для Феди так надо было.Хотел Миша объяснить маме суть дела, но вдруг сообразил, что мама не поймет его. И открытие это так его поразило, что он замолчал.Дорогой мама твердила ему, что она не допустит, чтобы он рос мямлей и блином этаким, но он не слушал маму, а думал про Федю, помогла ли ему его, Мишина, выходка. Зря, может, он плюнул на человека ни за что ни про что.Шли вместе мать и сын, а мысли их одолевали совсем разные…В тот же вечер Гончаров заболел, то ли ноги промочил, то ли и вправду не пожалел Миша для него микробов, вернее – вирусов. Жизнь четвертаяМИША СТРОЕВ – ПОЮЩИЙ ТРОСТНИК Миша был обычным мальчиком, за исключением одного обстоятельства: он любил музыку и балет, как другие мальчики любят бокс и хоккей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64