Потом на грузовике доставлял ящики с хлебом в столовые младших школ. В два работа заканчивалась.
Остальное время я проводил на боксерском ринге. Однажды по дороге на работу я заглянул в зал для бокса, и мне стало интересно. Когда я отзанимался где-то с месяц, директор клуба подозвал меня к себе.
– Сдавай экзамен на профи. У тебя отличное чутье, – сказал он.
Иногда я виделся с Кувано. Он жил в Комагомэ и. несколько раз в месяц заходил ко мне. Встречаясь, мы всякий раз болтали о какой-то ерунде.
– Меня перевели из торгового зала в отдел продаж. Наверное, я надолго останусь на нынешнем месте, – рассказывал Кувано.
Он, как и я, устроился на работу с аттестатом об окончании старшей школы. При этом в компании, похоже, ценили его способности.
Юко Эндо пришла ко мне где-то через год после того, как у меня началась такая жизнь.
В моей квартирке в квартале Сиина-тё помещалось четыре с половиной татами. Двадцать минут пешком от вокзала, аренда невысокая. Был жаркий и душный вечер. В дверь постучали. Я подумал: «Газеты принесли», – и открыл дверь. Передо мной стояла Юко. У ее ног – чемодан. Мы не виделись целый год, но она, словно мы расстались вчера, спросила как ни в чем не бывало:
– Можно я поживу у тебя?
– С чего бы это?
– Мне некуда идти.
– Ладно, живи, – коротко ответил я и не стал расспрашивать ее о причинах.
Так началась наша совместная жизнь. Она по-прежнему подтрунивала над моей беспечностью – «без царя в голове», как она говорила. Когда я сдал экзамен на профи, она сказала:
– Может, ты нашел единственный путь развития твоих достоинств.
Ее абсолютно не интересовали никакие домашние дела. Готовил я. Убирал и стирал тоже я. А она молча наблюдала за мной, как будто так и надо. Погрузилась с головой только в одно дело: чтение. По нескольку раз перечитывала книги, которые брала с моей полки. Книг у меня было немного. И все одного жанра. Сборники стихов, выпущенные в шестидесятых. Современная поэзия и современные танка. Мне казалось, в ту пору никакая другая литература не была мне более близка. Я потихоньку пополнял свою коллекцию. Когда я заговаривал с ней во время чтения, она огрызалась:
– Не мешай.
Однажды она сказала:
– Вот уж не думала, что у тебя такие книги. Значит, часть твоего мозга все-таки функционирует нормально.
Наверное, единственная похвала, которую я когда-либо слышал от нее. И почему она поселилась у меня, не знаю. Она говорила, что подала заявление об уходе из университета. В газетах я прочитал, что ее отец, уйдя с поста замминистра финансов, выдвинул свою кандидатуру в палату представителей парламента от одной префектуры региона Тохоку. Может быть, ее участие в студенческой борьбе могло повредить рейтингу отца в избирательных округах консервативного толка. Мы уже тогда знали, какое положение он занимал. Но никто из представителей Всеуниверситетского объединенного фронта не поднимал этот вопрос. Мы не говорили с ней об отце и после того, как она стала жить у меня. Поэтому я ничего не знал о ее личной жизни. Но в наших отношениях не было неловкости и фальши. Мы много болтали. Не о том, что она прочитала. Обычный разговор, который бывает между молодыми парнем и девушкой. И ее суровая критика в мой адрес казалась всего лишь одной из особенностей нашей жизни. Наши увлечения совпадали в одном: кино. По субботам мы ходили в «Бунгэйдза» в Икэбукуро смотреть ночную программу. Среди пяти фильмов компании «Тоэй» в одном обязательно показывали якудза. В те времена с экранов не сходили Кодзи Цуруда, Кэн Такакура, Дзюнко Фудзи. Именно в кино сильнее всего обнажались те перемены, которые мне удалось учуять в Юко. Когда она увлекалась театром, я несколько раз слышал ее категоричное утверждение:
– Кроме Годара, кинематографа не существует.
Кувано заходил ко мне и после того, как у меня поселилась Юко. Он отнесся к этому абсолютно естественно. Только и сказал:
– Привет, давно не виделись.
Кувано не задавал лишних вопросов. Да и Юко ответила ему то же самое, что и мне, и в подробные разъяснения не пустилась. Когда он приходил, она доставала пиво и присоединялась к разговору. Раньше Кувано вообще не воспринимал спиртного, а теперь с удовольствием пропускал стаканчик-другой.
– Суровая сторона отдела продаж, – говорил он. – Приходится пить по работе.
Я же, наоборот, стал следить за собой. Особым мучениям я себя не подвергал, но лишнего старался не есть. Категория легкого веса, шестьдесят один и две десятых килограмма. Моя задача – не набирать больше четырех килограммов. О боевом прошлом мы не вспоминали.
Мы часто говорили о боксе. Сразу после того, как появилась Юко, я впервые выиграл в четырех раундах. И Кувано, и Юко пришли поболеть за меня в зал Коракуэн. Юко резко выделялась среди немногочисленных зрителей с суровыми лицами. Перед входом в Коракуэн ничего не предвещало, что к ней вернется образ экстремальной актрисы. Она бесстрашно вопила из разъяренного зала. Ее голос забивал голос рефери: «Убей его!» Ее истошный крик стоял у меня в ушах во время боя. Мой противник был опытен: он одержал две победы в трех боях. Боксер того же типа, что и я. Поединок закончился быстро. После небольшой разведки я провел успешный удар ведущей левой в лицо противника. И сразу же правой – в почку. Комбинация получилась красивая, даже сам удивился. Противник упал, тут же встал на ноги, но мой следующий удар правой по корпусу уложил его. Первый раунд закончился через две минуты десять секунд нокаутом. Я победил. После боя директор клуба и тренер обрадовались, посмотрев на мое лицо – без единой царапинки. Впервые за два года появился новичок, принесший клубу победу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75