Несколько раз на его лоб набегала тень, но я не взялся бы угадать, о чем он думал в тот момент. Я мог рассказывать бесконечно, однако пора было ставить точку, и я завершил свое повествование описанием отъезда грузовика с Тасиро. Об Эйко я умолчал.
– Да уж… – вздохнул Мурабаяси, задумчиво скрестив на груди руки, – потрясающая история.
– Это точно, – ответил я.
– Значит, сейчас картина Ван Гога направляется в Токио в сопровождении Тасиро и Сонэ?
– Скорее всего, – кивнул я.
– И что ты думаешь предпринять?
– Мне хотелось бы отойти от этого дела.
На его лице отразилось недоверие.
– То есть как? Махнешь рукой на Ван Гога? Закроешь глаза на несколько миллиардов, и это при том, что ты и твой шурин имеете на картину все права?
Я кивнул:
– Тасиро на грани разорения. Даже если «Подсолнухи» спасут его от банкротства, ему наверняка вломят по полной за аферу с фальшивыми карточками. Доказать, что он присвоил картину, практически невозможно. Полиция не в курсе этой истории. Заведут уголовное дело, начнут допрашивать свидетелей. Даже если завещание Ришле признают действительным, дело получит статус международного. Расследование затянется на многие годы. А что, если ее адвокат вообще станет отрицать факт завещания? То же самое и с гражданским делом. Потом обо всей этой истории пронюхает пресса, и вот газетчики по всему миру уже строчат экстренные выпуски. Внимание всей планеты приковано к развитию событий. Нет, мне никак нельзя оказаться в центре этой истории.
– Что ж, удивительное бескорыстие.
– Как в игре. Каждая новая ставка – это всегда дополнительный шанс.
– Что ты называешь шансом применительно к этой ситуации?
Мне вспомнился разговор с Харадой.
– Перехватить Ван Гога раньше, чем его поместят на склад «Тамаи файненс». Ничего другого не остается.
– Насколько я понял из твоего рассказа, у Харады имеются соображения на этот счет.
– Не удивлюсь, если он справится в одиночку. Этот парень творит что-то невообразимое.
– Да уж, фантастика – я о той сцене: хороший парень одной левой разбрасывает банду злодеев. И все же то, что задумал он, осуществить будет непросто. Насколько я понял со слов председателя комитета по борьбе с преступностью, «Якумокай» отличает крайняя воинственность. К тому же у них численное «превосходство.
– Вспомнил. Я хотел спросить вас кое о чем.
– Спрашивай.
– Кажется, вас связывают давние отношения с этим якудза, Сонэ. Что это за история?
Лицо Мурабаяси мучительно дернулось, и он произнес с видимым усилием:
– Это касается нас с Иноуэ, давнее дело.
– Вы имеете в виду нашего директора Иноуэ?
– Ты же знаешь, что он частично парализован. Это из-за Сонэ. Хотя нет, изначальная причина во мне, эта история лежит грузом и на моей совести.
– Никогда о ней не слышал. Скрываете неблаговидные проделки?
– А как же. Об этой истории никто не знает. Не люблю откровенничать на личные темы.
– Но я-то ведь был с вами откровенен.
На лице его отразилась еще большая мука. Работая в «Кёби Кикаку», я почти ничего не знал о частной жизни ее директоров, Иноуэ и Мурабаяси. Помнится, их упорное нежелание касаться любых тем, так или иначе связанных с прошлым, удивляло даже такого малообщительного типа, как я.
После долгой паузы Мурабаяси наконец решился:
– Ладно. Расскажу тебе одну давнюю историю. Она имеет прямое отношение к развитию «Кёби Кикаку». Это сейчас «Кёби» – компания средней руки, твердо стоящая на ногах, но когда-то она проходила мучительный этап становления, неизбежный в любом бизнесе. Вам, молодым, этого не понять.
– Я уже немолод.
– И то правда, – усмехнулся он, – я и забыл. До сих пор считаю тебя юношей.
– Кажется, совсем недавно вы назвали меня мальчишкой. И вот теперь – юноша. Расту! Так что там с мучительным становлением «Кёби Кикаку»?
– Тебе, конечно же, известно, что компанию создали мы с Иноуэ. Два выпускника института искусств без опыта работы решили начать с дизайна листовок. В те времена наш офис располагался в районе Огикубо. Сонэ был одним из наших заказчиков.
– Сонэ – заказчик?!
– Не забывай, речь идет о событиях тридцатилетней давности. Он тогда торговал подержанными автомобилями. Старше нас на два года. Несколько ржавых колымаг на жалком куске земли – вот и весь его бизнес. По сути, он был таким же начинающим дельцом, как и мы. Он заказал нам рекламные листовки. Я допустил ошибку, и он показал себя во всей красе, задал нам жару.
– Думал, вы признаёте свои ошибки только в азартных играх.
Мурабаяси проигнорировал мое замечание:
– Я допустил самую распространенную в то время ошибку. И самую опасную. Догадался, о чем речь?
– Вы сделали опечатку? Самая опасная ошибка в рекламной листовке – это опечатка в цене.
Он кивнул:
– Точно. Ты ведь еще застал времена, когда использовали фотонабор. Уже тогда Сонэ, несмотря на молодость, имел крайне амбициозные планы и мечтал превратить свою убогую автостоянку в крупный сетевой дилерский центр. В те годы в стране как раз пошла мода на легковые автомобили, а сетевых предприятий почти не было. Он неплохо чувствовал конъюнктуру. Занял денег и построил второй магазин в Накано, неподалеку от Оумэ-Гайто. Придумал маркетинговый ход – привлечь публику за счет гигантской распродажи в день открытия магазина. Мы разложили листовки в почтовые ящики двадцати трех районов столицы. Главным козырем должны были стать пять импортных автомобилей по смехотворной цене – пятьдесят тысяч иен. Металлолом, конечно, но все равно он продавал их себе в убыток. За листовки отвечал я, Иноуэ полностью мне доверился. Вдвоем с Сонэ мы подготовили двухцветные макеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103