– Опять вы говорите загадками, – презрительно произнесла Найнив. – Прежде я слышала о войнах только от торговцев и не представляла себе, что это такое. Но теперь-то я знаю. Люди убивают друг друга. Ведут себя как звери и действительно звереют. Гибнут в огне пожаров и селения, и фермы, и поля. Голод, разорение и смерть – вот что несет с собой война, не щадя ни правых, ни виноватых. Что в этом мире станет лучше благодаря этой самой войне, Морейн? Чем она чище?
– Илэйн? – спокойно обратилась к девушке Морейн.
Илэйн покачала головой. И почему Морейн решила, что растолковывать все это должна именно она? Однако девушка сомневалась в том, что даже ее мать, восседающая на Львином Троне, сумела бы сохранить молчание под требовательным взглядом темных глаз Морейн.
– Война все равно разгорится, начнет ее Ранд или нет, – неохотно заговорила она.
Эгвейн отшатнулась и взглянула на подругу с недоумением. Такое же недоумение читалось и на лице Найнив. Но когда Илэйн продолжила, недоверчивость исчезла с лиц обеих женщин.
– Отрекшиеся не станут сидеть сложа руки и ждать. Саммаэль – не единственный, кто в силах подчинить себе целое государство. Так или иначе они выступят против Ранда, и не только самолично, но и со всеми силами, какие смогут собрать. А державы, свободные от власти Отрекшихся, – как поведут себя они? Многие ли возгласят хвалу знамени Дракона, последуют за ним и не покинут его в день Последней Битвы? И сколько найдется таких, кто позволит убедить себя в том, что известие о падении Твердыни не более чем вымысел, а Ранд – всего лишь очередной Лжедракон и потому должен быть низвергнут? Решат, что этот Лжедракон очень силен и может представлять для них угрозу. Поэтому-то им и надо выступить против него первыми. Так или иначе, война неизбежна. – Илэйн замолчала. Она знала больше, но не хотела, не могла говорить им об этом.
Однако Морейн не была столь сдержанна.
– Это верно, – произнесла она, – но это не все. – Судя по взгляду, брошенному на Илэйн, Айз Седай догадалась о том, что Илэйн намеренно умолчала кое о чем. – Ничем эта война не лучше всякой другой, за исключением того, что она сплотит Тир вокруг Ранда, а потом привлечет на его сторону иллианцев. Они признают его, когда Знамя Дракона будет развеваться над Иллианом. Одно известие о такой победе решит исход войны в Тарабоне и Арад Домане в его пользу. Одним ударом он обретет такую мощь, соберет такое войско, что справиться с ним будет под силу лишь всем народам, объединившимся отсюда до самого Запустения. И тот же удар покажет Отрекшимся, что он не куропатка, ждущая, когда на нее набросят сеть. Это заставит их быть поосторожней, а Ранд тем временем научится пользоваться своей силой. Он должен ударить первым, быть молотом, а не наковальней. – Айз Седай слегка скривилась – воспоминание о Ранде едва не возродило недавний гнев. – Он должен нанести удар! А он чем занимается? Читает! И дочитался уже до полного одурения! От этого чтения одни неприятности.
Видно было, что рассказ о войне потряс Найнив. Перед ней воочию предстала картина битв и разрушений. В темных глазах Эгвейн застыл ужас. Глядя на подруг, Илэйн поежилась. Одна из этих женщин наставляла Ранда, когда он был мальчонкой, другая росла вместе с ним. А ныне ему предстояло разжечь пламя войны. Ему – не Возрожденному Дракону, а Ранду ал'Тору.
Видимо, желая перевести разговор в другое русло, Эгвейн задала, пожалуй, не самый существенный вопрос:
– Но как может чтение довести его до беды?
– Он задался целью уяснить для себя, что говорится в Пророчествах о Драконе. – Лицо Морейн казалось холодным и равнодушным, но в голосе ее послышались усталые нотки. Ту же усталость ощущала и сама Илэйн. – Вообще-то в Тире эти писания вне закона, но в особом запертом сундуке Хранителя Книг находилось целых девять разных переводов. Сейчас все они у Ранда. Я помянула один подходящий к обстоятельствам стих, и он тут же прочел мне его в переводе с древнекандорского.
Под покровом грозной Тени
Тают силы плоти бренной,
И лишь Тот, кто Возродился,
Кто омыт своею кровью
И отмечен метой вещей,
Танец Битвы исполняет.
В недрах снов сокрыт туманом
И сковав своею волей
Недруга в плаще из мрака,
Из потерянного града
В бой ведет он копий рати,
И, ломая эти копья,
С ним народы прозревают
Истину, ту, что издревле
Сон таил неизъясненный.
Морейн скривилась:
– Это можно истолковать как угодно. Иллиан под властью Саммаэля, безусловно, потерянный город. Стоит Ранду поднять на войну копья Тира, сковать Саммаэля, и все сбудется – слово в слово. Древнее Предание о Возрожденном Драконе. Но он не желает понять это. У него даже есть список на Древнем Наречии, как будто он хоть слово понимает. А пока он гоняется за призраками, Саммаэль, Равин или Ланфир могут вцепиться ему в горло, прежде чем я сумею убедить его в том, что он совершает ошибку.
– Но он в отчаянии. – Эгвейн была уверена, что мягкий тон Найнив предназначался не столько для Морейн, сколько для отсутствующего здесь Ранда. – Он в отчаянии и пытается найти верный путь.
– Я тоже в отчаянии, – жестко отрезала Морейн. – Всю свою жизнь я посвятила тому, чтобы найти его, и не допущу, чтобы он не исполнил предначертанного, покуда в силах этому воспрепятствовать. Я отчаялась настолько, что… – Морейн осеклась и поджала губы:
– Я сделаю то, что должна, вот и весь сказ.
– Нет, не весь, – резко возразила Эгвейн. – Что именно вы собираетесь предпринять?
– У тебя есть другие заботы, – заявила Айз Седай, – твое дело – выслеживать Черных Айя.
– Ну уж нет! – неожиданно возвысила голос Илэйн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60