Нравилось мне это или нет — другое дело. В каждом человеческом обществе, в каждой известной нам культуре одно преступление считается самым тяжким и наказывается самым суровым образом. В этом этические принципы всех человеческих обществ едины. Убийство — грех.Жаклин подняла глаза. Она была все так же бледна, но на ее лицо легла тень той беспощадности, которая, как почувствовала Джин, исходила от ди Кавалло. Среди молчаливо сидевших вокруг стола произошло движение, но никто не проронил ни звука.— Альберта убили, — продолжала Жаклин. — Интересно, кто из вас действительно обманывал себя на этот счет? Во всяком случае, не полиция. План убийства был хорошо продуман, и сначала все казалось совершенно ясным. Однако лейтенант ди Кавалло — опытнейший полицейский, и обмануть его трудно. Интуиция подсказывала ему, что случилось на самом деле, но доказательств у него не было, и назвать убийцу он не мог. Им мог быть любой из одной определенной группы людей. И лейтенант не сомневался, что кто-то из этой группы и совершил убийство. Потому-то он и делал вид, что согласен с версией самоубийства, чтобы преступник думал, что его план удался.Жаклин взглянула на Джин, и в ее голосе зазвучали извиняющиеся нотки.— Я обратилась в полицию, Джин, как только поняла, что тебе угрожает опасность. Медлить было непростительно. Я ожидала, что в полиции меня поднимут на смех, однако это меня не смущало — насмешки страшны только молодым. К моему изумлению, лейтенант мне поверил. И с тех пор мы работали вместе. Это было подлинное сотрудничество. Без фактов, которые я могла представить, лейтенант не мог бы вести расследование, но я и без него была бы беспомощной.Жаклин снова перевела взгляд на стол и заговорила по-прежнему бесстрастно.— Мы старались найти мотив убийства. Полиция сумела выяснить подробности о прошлом подозреваемых, чего я, конечно, сделать бы не могла. И обнаружилось много неожиданного.За столом опять возникло тревожное движение, но Жаклин не обратила на это внимания и продолжала:— Однако, хотя некоторые сведения о вас и давали основания предполагать возможные мотивы убийства, никаких фактов, вызывающих подозрения, найти не удалось. Стало ясно, что в поисках мотива мы зашли в тупик. Надо было подойти к этой задаче с другой стороны. Давайте взглянем на проблему с точки зрения физических возможностей. Смерть Альберта была тщательно спланирована. Ничто не противоречило предположению о самоубийстве. Даже если возникла бы версия убийства, не было ничего, что бросало тень на кого-то из подозреваемых. Так и тянуло сделать вывод, что женщине совершить подобное преступление было не под силу. Преступление требовало наличия определенных физических данных и хладнокровия. Но нынешние женщины совсем не такие хрупкие создания, как их прабабки. Да и Альберт при своей толщине особой силой не отличался. И совсем не трудно представить себе, что именно женщине, а не мужчине, легче удалось бы заставить Альберта занять уязвимое положение — встать на колени. Женщина в это время могла гладить его волосы, а потом нагнуться и... Понимаю, представлять себе это неприятно, но в случившемся ничего приятного нет вообще.Наличие или отсутствие алиби тоже ничего не решает. По крайней мере трое из вас находились на нижнем уровне, в двух шагах от места преступления за несколько минут до того, как Альберт был обнаружен. Разумеется, я имею в виду и Джин. Для полиции она была одной из главных подозреваемых. К тому же она упомянула, что прямо перед тем, как наткнуться на Альберта, разговаривала с Майклом и Дейной. У других, кроме Теда и Энн, подтвержденных кем-нибудь алиби нет. А Тед и Энн, по словам священника, дежурившего у входа в церковь, беседовали с ним, когда обнаружили тело. Единственное слабое место в их алиби то, что мы не знаем, сколько времени пролежал Альберт после нападения, прежде чем его нашли. Мне казалось, что в его состоянии он вряд ли мог долго оставаться в живых, но полицейский врач знает много случаев, когда смертельно раненные оставались в живых удивительно долго. Так что, хотя я и предполагала исключить Теда и Энн из числа подозреваемых, сделать этого полностью нельзя.Пока все, что говорила Жаклин, для Джин не являлось новостью, она только с некоторым злорадством отметила, как быстро деликатное «мы», с которого Жаклин начала свою речь, сменилось категорическим "я".— Из-за вашей привычки носиться с места на место, — продолжила Жаклин, — ни у кого из вас нет алиби и в связи с последовавшими за убийством подозрительными событиями. До инцидента в бассейне, когда Джин чуть не утонула, с ней случилось еще два так называемых происшествия. Все три покушения были тщательно продуманы — каждое могло сойти за несчастный случай. Хитрее всего спланировали первое, подбросив на темную лестницу в доме, где живет Джин, детскую игрушку. Установить, чьих рук это дело, было невозможно. Но из-за своей незамысловатости покушение было обречено на неудачу. По-моему, убийца просто решил попробовать: выйдет — хорошо, нет — что поделаешь. Однако упускать случай жалко, ведь риска никакого.Вторая попытка была более откровенной. Джин толкнули под машину. Казалось бы, здесь преступник подвергал себя серьезному риску. Но опять-таки установить, у кого из вас есть алиби, невозможно. Время дня было выбрано прекрасно — ленч и сиеста, улицы в этот час переполнены. Правда, вы все выглядите неординарно, вас легко опознать. Но парики в Риме дешевы, небольшие преобразования в одежде, просто переодевание, и вам уже не страшно, что кто-то вас заметит. Но и в этом случае преступник не слишком рисковал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61