Демба решил обратиться к доктору Фурману за советом в это трудном положении.
— Как долго я обязан, в сущности, ждать этих господ? — спросил он.
— Оставьте меня в покое! — грубо сказал доктор Фурман и продолжал читать газету.
— Что вы сказали? — резко спросил Демба.
Теперь, когда он вдруг и чрезвычайно неожиданным способом увидел себя вовлеченным в дело чести, он не был намерен давать над собою тяготеть хотя бы малейшему оскорблению. Он подошел к доктору Фурману, пристально взглянул на него и потребовал удовлетворения:
— Я вынужден просить вас немедленно объясниться.
— Ступайте домой и проспитесь! — заревел на него доктор Фурман. — Вы пьяны! Хотел бы я видеть дурака, выбравшего вас секундантом.
Демба, уничтоженный, отступил к своему месту. Оглушенный, утомленный и с тяжелой головою, он ушел в мрачные мысли.
Пьян! Этот человек решил, что он пьян. Сказал ему это прямо в лицо. Демба горько рассмеялся. «Только скользнул по мне взглядом и говорит, что я пьян. Даже не отвел глаз от газеты, а говорит очень просто, что я пьян. Это еще следует доказать, милостивый государь. Если мое мнение что-нибудь значит в этом вопросе, если мне позволено высказаться, то, честное слово, я никогда еще не был так трезв, как теперь. Я знаю все, что происходит, вижу все совершенно ясно, ничто не ускользает от меня. Я вам это сейчас докажу. Муха села к вам на тарелку, милостивый государь. Видите, от меня ничего не скроете. Я все наблюдаю четко. Что у Вайнера из кармана пальто торчит газета, сложенная вдвое, — это я все вижу. Что у вас, господин Хорват, нижняя пуговица на жилете расстегнута, хотя это неудобно по отношению к дамам, — это я вижу тоже. Вам надлежало бы подкрепить доказательствами свое утверждение. Надо мне объяснить это всем присутствующим. Пьян! Придется мне высказать откровенно свое мнение. Что вам в голову взбрело, милостивый государь? Пьян! Нужно же мне в таком случае…»
Демба встал и направился к соседнему столу. Он целил прямо в правый угол стола, старательно делал шаг за шагом и без инцидентов добрел до цели.
— Простите, что мешаю читать, — начал он и нагнулся к доктору Фурману. — В газете, впрочем, нет ничего интересного. Общее собрание охотничьего союза. Парад войскам. Редкий юбилей. Самоубийство на Бабенбергерштрассе… Я знаю все. Мне в нее и заглядывать не нужно.
А все-таки в газете не все напечатано.
Демба весело про себя рассмеялся. Мысль, что не всегда все напечатано в газете, очень его забавляла.
— Что вам нужно еще от меня? — спросил доктор Фурман.
— Я хотел вам только сказать… — начал объяснять Демба. Он откашлялся и начал по-другому: — Мне важно установить…
Боль в желудке опять появилась. Он чувствовал гудение в ушах, давление в висках, и газовые рожки устрашающе колыхались у него над головою. Он нашел, что стоит недостаточно прочно, и крепко прислонился спиною к какому-то стулу. Вот так. Теперь ему было лучше.
— Я хотел бы установить… — начал Демба в третий раз.
Но тут стул не выдержал и опрокинулся. Сумочка актрисы упала па пол, и множество безделушек — монеты, записная книжка, катушка с нитками, зеркальце, папиросы, черепаховая гребенка, два карандашика и медвежонок в виде брелка — рассыпались по полу.
Дембе удалось удержаться на ногах. Ему послужила опорою массивная доска стола. Пьян! Вздор! Он видит все; наблюдает все. Вот лежит записная книжка. Монета в пять крон закатилась за вешалку.
— Увалень! — крикнул Вайнер. — Вы тут еще все вдребезги разнесете.
— Ступайте домой, проспитесь, говорил же я вам! — заревел доктор Фурман.
— Зеркальце разбилось! — плакалась актриса.
Вайнер и Хорват вскочили и принялись подбирать вещицы с пола. Демба не принял участия в этой человеколюбивой работе. Но следил за нею внимательно и участливо и не переставал давать полезные указания.
— Монета в пять крон покатилась за вешалку, — сказал он. — А вот лежит карандаш. Правее! Правее, господин Вайнер!
— Он пьян? Вздор! Он видел все, ничего не ускользало от него.
Хорват выпрямился и смотрел озадаченно на Дембу.
— Но ведь это верх наглости! — крикнул он, рассвирепев. — Швыряет все на землю и спокойно смотрит, как мы трудимся.
Он подошел вплотную к Дембе.
— Благоволите поднять вещи, которые вы сбросили. Но поторопитесь!
Демба потянулся к медвежонку, но передумал и выпрямился опять.
— Подымете вы их или не подымете? — крикнул Хорват.
Демба покачал головою.
— Нет, — сказал он. — Не надо.
Он счел большой некорректностью подобное требование.
Тут вмешался в дело доктор Фурман.
— Да ведь это… это превосходит все пределы! Эмиль, чего ты ждешь? Тресни его по черепу стаканом!
Демба покраснел и укоризненно взглянул на доктора Фурмана.
Вайнер забавлялся и посмеивался.
— Эй вы! Слушайте, что я вам скажу, — произнес Хорват. — Не выводите нас из терпения. Я буду считать до трех. Если вы при слове «три» не поднимете всех вещей, то… Вы увидите, что с вами будет.
Перестаньте же, Эмиль. Я уж их сама подниму, — испуганно сказала барышня, которой принадлежали вещицы.
— Раз! — сказал Хорват.
Демба нахмурился, повернулся и неуверенными шагами направился к своему столу.
— Два! — считал Хорват.
— Что вам нужно от меня? — крикнул Демба. — Оставьте меня, пожалуйста, в покое.
— Три! — крикнул Хорват. Терпение у него лопнуло. Он схватил свой стакан с вином и плеснул его содержимым Дембе в лицо. — Так! Получайте!
Барышни вскрикнули.
Демба подскочил. Он был смертельно бледен, вино струилось у него по лицу и слепило глаза. Вид у него был жалкий, смешной и страшный в то же время.
Холодный душ его сразу отрезвил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54