Меня несколько озадачило, что Альму происшествие с Колей ничуть не взволновало. Однако, когда мы с Леной вернулись, она, вопреки моим ожиданиям, уже не сидела с невозмутимым видом в плетеном кресле – ее вообще не было, исчезла, и все. Я тотчас же отправилась на поиски, но не нашла ее ни в саду, ни в доме.
Может, она успела юркнуть к Павлу в машину?
В раздумье я присела на ступеньки лестницы. Лена только-только успокоилась, мне не хотелось вновь ее нервировать – теперь уже паническими поисками. Но она сама спросила:
– А мама уехала с ними?
– Да, – решила ответить я.
Интересно, скоро ли вернется Павел? В выходные у хирурга «скорой помощи» на приеме, известное дело, народу полно: горе-футболисты, садоводы-любители, незадачливые отцы семейств, исхитрявшиеся вывихнуть конечности своим чадам на домашнем уроке физкультуры…
Все-таки исчезновение Альмы не давало мне покоя. Держа Лену за ручку, я снова обошла все кусты на участке, выглянула и на улицу, обследовала подвал и комнаты в доме. Мы ищем кота, объясняла я Лене. Наконец скрепя сердце решилась обратиться за помощью к Левину и постучала в его дверь. Едва он мне открыл, как до меня, к невероятному моему облегчению, донесся женский голос. В обществе двух кавалеров Альма сидела перед телевизором.
– Я просто хотела узнать… – начала было я.
– Да садись с нами, – пригласил Левин. – Мы теннис смотрим.
Я покачала головой и вышла. Но, уже спустившись вниз, стала укорять себя. Левин с приятелем даже не подозревают о том, что Альма душевнобольная, хоть бы они не вздумали предлагать ей спиртное. Не держал ли Левин стакан виски? Альме алкоголь категорически нельзя – она же принимает психотропные препараты.
Часа через полтора вернулся Павел. Коля добровольно облачился в пижаму и жаждал похвал за проявленное геройство. О матери он даже не спросил.
– Альма наверху смотрит телевизор, – сообщила я Павлу.
Он подарил меня не слишком любезным взглядом и тут же отправился наверх.
Когда он привел Альму, я сразу поняла, что та изрядно навеселе. Лена – хотя ее никто об этом не просил – стала рассказывать, как Коля свалился с дерева. Как ни странно, маму этот рассказ весьма позабавил, и она от души смеялась. Мы с Павлом тревожно переглянулись.
– Когда будем ужинать? – спросила Альма. В больнице она привыкла рано ужинать и рано ложиться.
Павел отправился на кухню, я стала накрывать на стол.
– Непорядок, – сказала Альма. – Двух приборов не хватает.
– Левин с приятелем ужинают у себя, – твердо сказала я, отчего на глазах у нее тут же навернулись слезы.
Павел, как зверька, гладил ее по головке, потом дал ей три разных таблетки, которые она послушно проглотила. После ужина она паинькой отправилась спать, а мы вместе с детьми остались еще немного посидеть, уже в пятый раз выслушав героическую историю Колиного падения.
Когда пришло время ложиться, снова началось перераспределение спальных мест. Я отправилась в «кабинетик», поскольку мою двойную супружескую постель заняла Альма. Теперь к ней присоединились и дети. Они вообще не особенно жаловали далекую мансарду, которая в эту ночь досталась Павлу.
Среди ночи я проснулась как от толчка. В комнате горел свет, и передо мной стояла она. Это было как продолжение сна. Она явилась мне, как сильфида из восточной сказки, – принцесса, которую холят, лелеют и укладывают спать под необъятный паланкин чернокожие рабыни, неземное, флегматичное, белолицее создание с пышной гривой ниспадающих волос, тщательно расчесанных все теми же рабынями.
– Где Павел? – спросила она, не сводя глаз с моей постели, будто он прячется у меня под одеялом. Впервые я заметила выражение хитроватой подозрительности в ее полубезумном лице.
– Он в Колиной комнате спит, в мансарде.
Она села ко мне на кровать.
– А где спит твой муж?
Сонным движением я указала наверх, остальное ее не касается.
– Гомик? – плутовато осведомилась она.
Я помотала головой и демонстративно закрыла глаза.
Она поняла, встала и направилась к двери.
– А оба кавалера, кстати, очень даже милы, – произнесла она на пороге с каким-то задорным упрямством.
Засыпая, я подумала, что ей бы очень подошло имя Дезире или какая-нибудь Лавиния.
Спали мы все довольно долго. Первыми встали дети и начали во дворе играть в футбол. А ведь врач строго-настрого предписал Коле щадящий режим и спокойное поведение. Я с трудом поднялась, свистнула детей в дом, потом пошла под душ и, стоя под струями теплой воды, раздумывала, прилично ли ограничиться на завтрак вареными яйцами.
Ничего, завтра утром в это же время я от нее уже отделаюсь, утешала я себя. Обслуживать мужчину и двух детей – это еще куда ни шло, но чтобы и сумасшедшую бабу в придачу? К тому же, как мне почему-то кажется, насквозь порочную и патологически ленивую. Похоже, она наловчилась замечательно пользоваться своей болезнью – никакой ответственности, никакой работы, живи себе избалованным ребенком и радуйся.
Наконец встал и Павел, он тут же принялся мне помогать.
– Надеюсь, эти выходные – первые и последние, когда она здесь, – сказал он. – Надо будет найти какое-то другое решение.
Вместе с детьми Альма попила какао. Потом ни с того ни с сего взялась изводить еле оправившегося от вчерашнего шока сына задачами на устный счет; тот поначалу неохотно их решал, а потом наотрез отказался.
– Оставь его, воскресенье как-никак, – вступился за мальчика Павел.
Тогда она вместе с Тамерланом снова улеглась в гамак, спокойно наблюдая, как мы убираем со стола. Потом уснула. Мне очень хотелось прогуляться в одиночку, но за мной увязалась Лена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54