-- Я ли нужна тебе? Ну посмотри на меня хорошенько: какая я хозяйка? Сумасбродная, неуравновешенная особа, помешавшаяся на архитектуре. Ты ведь намучаешься со мной, хотя я всем сердцем желала бы и тебя, и себя сделать счастливыми. Я очень, очень сомневаюсь, будет ли наша семья счастливой. Но что бы я ни говорила, я счастлива, еще никто не делал мне предложения. Другие умнее тебя...
Шок у нее прошел, она вновь уходила в тень спасительной иронии. Рушан, почувствовав это, все же сказал:
-- Ты мне ничего не ответила.
-- Ах, была не была! -- Она вмиг преобразилась, повеселела. -- Раз уж ты сам напрашиваешься на свою погибель, вот мое условие: если через неделю, в субботу, не передумаешь и повторишь свое предложение, я согласна выйти за тебя замуж. Должна же я, Рушан, дать тебе шанс на спасение... -- и, неожиданно поцеловав его, убежала в подъезд, благо они были уже у ее дома.
Рушан не стал догонять ее, ему тоже хотелось побыть одному...
Неделя выдалась сложной: сдавали градирню, приходилось работать в три смены. Нелегкой оказалась и суббота, после приезда Глории они не виделись ни разу, занятые до предела.
В субботу, предчувствуя, что планерка может затянуться, Рушан позвонил Джумберу. Ничего о своих намерениях он капитану не сказал, только попросил его заказать стол в "Жемчужине" попраздничнее и назвал, кого пригласить, особенно не выделяя Глорию среди гостей. Джумбер не стал любопытствовать, только спросил: "По-грузински?", что на языке компании означало -- роскошный стол с непременным заходом на базар за зеленью, брынзой, фруктами, свежими овощами и прочим...
В "Жемчужину" Рушан немного опоздал, но не из-за планерки, а из-за цветов: белых роз не нашлось на вечернем базаре, пришлось ехать на дом к цветоводам, и розы срезали прямо с кустов -- на длинных ножках, с тугими к ночи, нежными бутонами, -- такие он часто дарил Глории.
Когда он объявился в кафе, вечер уже начался. В их привычном секторе, за большим банкетным столом, накрытым белоснежной скатертью, что не было обычно принято в "Жемчужине", уже веселились его друзья. Мельком окинув стол, Рушан благодарно улыбнулся Джумберу. Они часто отмечали компанией свои маленькие радости и удачи, и это застолье никого не удивило, разве что стол сегодня был побогаче и праздничнее.
Глория сидела рядом с Джумбером, и только ее необычно белая кожа, трудно поддающаяся загару, и прекрасное белое платье из Белграда скрывали нервную бледность ее лица, мало кому заметную. Но Рушан увидел это сразу. Он подошел к Глории и вручил ей цветы. Принимая их, она ответила ему незаметным благодарным пожатием руки и шепнула среди шума: "Спасибо, милый".
-- Что, Глория, еще один проект? - улыбаясь, прокомментировал церемонию Тамаз.
-- Ты бы так часто голы забивал, -- ответил ему Джумбер, и за столом дружно засмеялись.
-- Хотел бы я знать, по какому поводу так красиво сидим? Рушан, ты стал начальником управления? Или тебе удалось зачислить нас в бригаду Силкина, рекордсмена по зарплате в Заркенте? -- спросил Джумбер, желая знать, ради чего он сегодня так старался.
-- Стареешь, капитан, не ты ли говорил: "Главное -- выдержка, терпение. Просто пробить по воротам и дурак сможет, а пробить когда надо и куда надо -- только мастер"? Не дал ты мне пробить когда надо, а вообще-то мне самому не терпится сказать... -- Рушан встал и, окинув стол взглядом, уже серьезно продолжил: -- Друзья мои, я сделал предложение Глории, и мы сегодня хотели решить с вами, на какое число назначить день свадьбы.
Какой гвалт поднялся за столом! Даже оркестр на миг сделал паузу. Роберт молниеносно, как и на поле, метнулся из-за стола, и пока кто-то кричал: "Шампанского!" -- уже возвращался к столу с шампанским, а оркестр, которому он успел что-то сказать на ходу, прервав мелодию, заиграл туш. И от стола к столу прокатилось: "Рушан женится... Глория выходит замуж..."
Глория сидела по другую сторону стола от Рушана, рядом с Тамазом, и, когда хотели посадить их рядом, Тамаз заартачился:
-- Сегодня ни за что не отпущу тебя от себя. Знаем мы хана Рушана, больше никогда не разрешит посидеть рядом с прекрасной девушкой. А вообще --пусть он нам выкуп или калым платит, это ведь мы с Джумбером познакомили его с таким замечательным архитектором. Глория, скажи!
Глория нашлась тут же:
-- Поэтому мы с Рушаном решили, что вы будете свидетелями в загсе и шаферами на свадьбе.
-- Ну, если так, сдаюсь, -- согласился Тамаз, и друзья обменялись местами.
Стали подходить знакомые и малознакомые люди, поздравлять Рушана с Глорией, интересовались, когда свадьба. Тамаз, перехвативший вопрос, шутливо отвечал всем:
-- Следите за вечерними газетами, возможен экстренный выпуск...
Когда волна поздравлений схлынула и за столом воцарилось относительное спокойствие, Джумбер, обращаясь к Рушану, спросил:
-- И все-таки -- когда?
Рушан неопределенно пожал плечами, кивком переадресовав вопрос теперь уже своей невесте, но она не ответила.
И тут молчаливый Роберт попросил у Джумбера, бессменного и бессрочного тамады компании, слова.
-- Я думаю, что свадьба в следующую субботу -- в самый раз. Поясню почему: во-первых, откладывать нет причин, во-вторых, в среду игра, последняя игра первого круга и у нас двухнедельный перерыв, значит, мы, большинство твоих друзей, можем гулять на свадьбе, не оглядываясь на тренера и на общественность. Я предлагаю создать штаб свадьбы, включая всех присутствующих за столом, а себя назначаю начальником -- хоть раз в жизни похожу в высокой должности! -- осенью я выдавал замуж сестренку, у меня есть опыт. Джумбер, Тамаз, подтвердите!.. Рушан, Глория, вы первые из нашей компании женитесь, и свадьба ваша для каждого из нас должна отчасти стать репетицией собственной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125