.. Узнав о твоей болезни, я, конечно, обещал ребятам тебя проведать, но не думал, что смогу прямо сегодня. Прихожу с поля, вижу -- внук во дворе мотоцикл ладит. Спрашиваю: "Куда так поздно собрался?" Отвечает: дескать, в кишлаке какая-то интересная комедия и он обязательно должен ее посмотреть. Ну, тут я прямо от калитки и говорю старухе: "Cобери-ка мне узелок, я заодно с внуком в кишлак к ребятам, старым друзьям, в гости съезжу..." Туда и обратно с ветерком,-- мой внук Санжар иначе ездить не умеет.
Да велел Айгуль своей налить в бутылку или банку, какая побольше, отвар, что готовит для мающихся животом Куддус-бобо. Это наш сосед. И дед его, и прадед в кишлаке испокон веку табибами были... А сам быстренько в курятник нырнул, тепленьких яиц собрать из-под несушек. Куддус-бобо говорит, что отвар надо запивать сырыми яйцами, и непременно свежими. Вот так, друзья: внук в кино, дед в гости... Да где же он? -- спохватился Салих-ака. -- Не увез ли
Санжар в кино узелок, о котором я вам тут разболтался? -- он растерянно оглянулся.
-- Цел! -- радостно сообщил Баходыр, заметив в слабом свете фонарей узелок обочь мощеной дорожки.
-- Ну и хорошо! -- обрадовался Салих-ака.
Подобрав вместительный узелок, они направились к айвану под освещенными окнами чайханы, где по вечерам ребята играли в шахматы.
-- Выходит, и вы, и мы с Рашидом еще не ужинали,-- отметил Баходыр и снова исчез за оградой кухни-времянки.
Салих-ака неторопливо развязал узелок, расправил концы, разглаживая ткань ладонью, и чистая тряпица стала дастарханом. Перво-наперво он передал Рашиду литровую бутыль из-под венгерского вермута с завинчивающейся пробкой, наполненную по горлышко.
Рашида так тронуло внимание старика, что вместо слов в горле у него застрял какой-то комок, и он, отвернувшись, стал разглядывать жидкость на цвет, поднимая бутыль к освещенному окну; руки его не то от волнения, не то от слабости заметно дрожали. Темно-бордовый отвар напоминал гранатовый сок. Тем временем Салих-ака осторожно переложил в железную миску, оказавшуюся под рукой, крупные яйца, все до одного цвета хорошо обожженной глины. На расстеленном узелке осталась горка теплых лепешек, что испекли снохи к возвращению мужчин с поля, и две тяжелые, килограмма по полтора каждая, темно-синие кисти крупного винограда.
-- Это мой сорт,-- сказал старик, не скрывая гордости. -- Что-то среднее между Чорасом и Тайфи. -- Он поправил кисти винограда и стопку лепешек, виновато развел руками и смущенно сказал Рашиду: -- Думал и курочку для тебя отварить, и самсы горячей прихватить, младшая сноха печет ее замечательно, из слоеного теста, да все неожиданно получилось, и внук торопил. Так что не обессудь, в другой раз...
-- Спасибо, спасибо, Салих-ака. Мы с Баходыром очень рады вас видеть, да и все у нас есть,-- ответил не менее смущенный Давлатов, тронутый заботой старика.
И верно, Баходыр, словно волшебник, принес и расставил на дастархане сыр, масло, колбасу, разогретую тушенку, и даже банку шпрот -- наверное, основательно потряс личные запасы у многих, благо вчера было воскресенье, кое-кого приезжали проведать родственники, а кому-то передали посылки.
Прежде чем приступить к еде, Салих-ака отвинтил пробку и налил в пиалу отвар, чуть больше половины, а когда Рашид его выпил, в ту же пиалу ловко разбил острым ножом, что всегда висит у него в ножнах на поясе, два яйца, янтарно блеснувших тугими желтками.
Рашид выпил и то и другое без особого удовольствия, и Салих-ака, заметив это, сказал, что отвар трав Куддус-бобо делает на кожуре гранатов, издавна известных как средство от болезни желудка. Баходыр, протягивая бригадиру пиалу с чаем, наполненную на треть, что означает высшее уважение к гостю, предложил отведать городских гостинцев.
Салих-ака попробовал и сыр, и колбасу, выудил из банки шпроты, которые тут же окрестил золотыми рыбками, и, не сдержавшись, сказал восхищенно, без зависти и укора, как всегда бесхитростно:
-- Богато живете, друзья. -- Опустошив пиалу, он неожиданно спросил Рашида: -- Ты, наверное, пил воду у кривой излучины, где арык делает поворот? Там еще края размытые... Красивое место, не только люди, но и птицы любят его.
-- А вы откуда знаете? -- удивленно встрепенулся Давлатов,-- бригадир попал в самую точку.
-- Столько лет проживешь да с мое походишь, и не то будешь знать о земле. Странное место, и размыло-то берега не от большого напора -- туда, к лощине, подпочвенные воды после полива стекаются, вот и распирает арык. А ведь полив у нас -- не простой. Минеральные удобрения и соли, гербициды-пестициды всякие в воду сыплем, где в меру, где без меры - не все земля и принимает. Вот и выносит эти яды в низины, к той красивой излучине. А когда с самолетов опыляют, в арыки попадает даже больше, чем на поля. Вода-то при нашей жаре постоянно парит и сама притягивает ядовитую пыль, от которой за день чернеют полные жизни кусты. А в излучине к тому же вода течет медленно, застаивается, там химии раза в три больше, чем в любом другом месте. Теперь-то понял, какой ты компот выпил?.. Не привередничай, пей настой да запивай яйцами, хоть и не нравится. Здоровья на жизнь ох как много надо, а она у тебя, парень, считай, вся впереди...
Ребята подавленно молчали, хмуро переглядывались.
-- А ведь сколько народу в кишлаках пользуется арыками! -- удрученно покачал головой Баходыр.
-- Конечно,-- согласился Салих-ака. -- Но люди в кишлаках приспосабливаются: за день до опыления с воздуха или крупного полива запасаются водой, непременно ее отстаивают и, конечно, обязательно кипятят. С малых лет мы приучаем детей пить чай -- и горячий, что мы сейчас пьем, и яхна-чай -- остуженный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47