– Я был в доме Келлога, когда вы позвонили. Келлога не было.
После краткой заминки она сказала низким заглушенным голосом:
– Мой муж с вами?
– Нет.
– Он знает о моем звонке?
– Я ему не сказал. Но он хочет выяснить это, как, впрочем, захотят все в Северной Калифорнии, едва это попадет в газеты.
– В газеты? С чего бы газетам интересоваться частным разговором между мной и моим зятем или с тем, кого я приняла за зятя? И что вы хотите разъяснить им?
– Я не хочу, – заверил Додд. – Я обязан. Должен придерживаться лицензии. Не имею права скрывать свидетельские показания.
– Какие показания? О чем?
– Брандон не общался с вами?
– Нет. Его до сих пор нету дома. Я начинаю беспокоиться. Он никогда не задерживался так поздно. Не знаю, где он может быть.
– Он все еще в доме Келлога.
– Вам не следовало оставлять его с Рупертом, – пронзительно вскрикнула она. – Бог знает, что может случиться.
– Келлога там нет. Он скрылся из города, его преследует полиция.
– Полиция? Почему? Они нашли Эми?
– Не Эми. Мужчину, незнакомца. Его убили в доме Келлога кухонным ножом сегодня днем.
– О Господи! Руперт... Руперт...
– Я думаю, Келлог хотел избавиться от трупа. Начал убирать следы, но было столько грязи, что он решил вместо этого покинуть город. Забрал собаку и подружку и сбежал.
– Какую подружку?
– Ту самую, про которую он вам врал. Вы видели ее днем у Ласситера.
Додд помолчал.
– Что случилось тогда, миссис Брандон? Вы неожиданно возникли и сорвали рандеву?
Хелен ответила не сразу. Додд подумал, что она плачет. Но когда она опять заговорила, ее голос, чистый и твердый, не выдавал слез:
– Она вошла, когда я говорила с Рупертом у стойки. Направилась прямо к нему, пока он не повернулся и не уставился на нее. Я не умею читать чужие мысли, но уверена, что в этом его взгляде был приказ. Так или иначе, она купила пачку сигарет и вышла. Я спросила о ней у Руперта. Он уверял, что никогда ее не встречал. Но я почувствовала, что он лжет. И сейчас чувствую. Но это всего лишь чувство. Его не подтвердишь никаким свидетельством.
– Свидетельство может появиться. Как выглядела эта девица? Сколько было в ней от девушки, а сколько от женщины?
– Ей немного больше двадцати. Блондинка, вполне привлекательная, чуть полновата. Она явно стеснялась и чувствовала себя неловко, как если бы ее платье было слишком ново и слишком узко. Я тогда подумала: вот девушка из деревни, привыкшая работать на воздухе. Ее загар был другого рода, нежели здешний. Больше походил на загар рабочих переселенцев, которые собирают фрукты и хлопок на ранчо в Долине.
– Среди переселенцев много мексиканцев, – заметил Додд.
– Белых тоже много. Под конец и те и другие получают одинаковый цвет кожи.
– Вы сказали, что у нее светлые волосы?
– Обесцвеченные.
– При помощи солнца или благодаря искусству?
– Даже в Долине солнце не так сильно.
– У вас есть какие-нибудь доказательства, что девушка эта из Долины?
– Ее ноги широкие и плоские, будто она привыкла ходить босиком.
Он не стал с ней спорить, хотя знал, что очень немногие сборщики фруктов в Долине разгуливали босиком, если могли позволить себе обувь. Полуденное солнце накаляло землю, словно печку.
– Немного позже я ее увидела снова, – продолжала Хелена. – Она шла через Юнион-сквер с человеком лет на десять старше ее. Я подумала, что это ее брат. У него был такой же загар, и оба вроде бы неловко чувствовали себя в чужом для них городе. Они спорили о чем-то, только я не слышала слов.
– На мужчине был спортивный клетчатый жакет?
– Точно! Откуда вы знаете?
– Я его видел.
– Тоже в сквере?
– Нет, позже видел. На весь конец его жизни позже.
– Кто он, кем он был?
– Знакомый вашей невестки, я полагаю.
– Вы придали грязный смысл слову "знакомый".
– Разве? Что ж, взглянем на это прямо, миссис Брандон. Собираясь на такую работу, как сейчас, я не надеваю чистых белых перчаток.
– Вы намекаете, что Эми и тот человек были...
– Знакомы.
– Все равно, это звучит грязно.
– Может быть, оно вам слышится грязным, – определил Додд. – Эми и О'Доннел встретились в баре отеля в Мехико. Эми уехала, О'Доннел мертв. Ну, вот теперь вы знаете об этом столько же, сколько я. Дальнейшую информацию ищите в местных газетах.
– Газеты! Боже мой, Боже мой! Это будет во всех газетах! Джилл будет...
Додд не желал знать, что стрясется с Джиллом. Он видел его и слышал о нем с лихвой и бесцеремонно оборвал собеседницу:
– Миссис Брандон, когда вы днем встретили Келлога у Ласситера, он упоминал свою жену?
– Да. Он сказал, что Эми скоро вернется. Ко Дню благодарения или к Рождеству.
– Не такой уж короткий срок.
– Вы думаете? Полагаю, это зависит от точки зрения.
Она притихла, как бы раздумывая, сказать ему или нет о своем подлинном отношении к Эми. Потом спросила:
– Как по-вашему, вернется она?
– Я начинаю сомневаться в том, что она вообще уезжала, – ответил Додд.
"Кухонный нож не принадлежал к оружию, удобному для подготовленного убийства. Он был орудием непредвиденного случая, схваченным внезапно в минуту гнева или испуга. Обычным инструментом у мужчин в минуту нападения или защиты бывают собственные кулаки. Для женщины годится все, что под рукой. Нож мог лежать на кухонном столе, готовый к тому, чтобы быть схваченным.
Всего пять женщин запутаны в этом деле. Одна из них, Уильма Виат, мертва. Остальные живы или считаются таковыми: мисс Бартон, Хелена Брандон, девушка с крашеными волосами и сама Эми. Из этой четверки только девушка и Эми были знакомы с О'Доннелом. Но вполне вероятно, и мисс Бартон встречалась с ним через Келлога. Даже Хелена Брандон, что бы ни говорила, могла знать покойного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57