Отплытие намечалось на десять утра, а накануне вечером Каверин в Одессе так и не появился. Я, впрочем, не особо беспокоилась — и даже, если честно, о нем забыла, тем более что приятно провела время в баре и рано легла спать. А часов в шесть утра меня разбудил телефонный звонок. И убитый Димкин голос поведал мне очень тихо — видимо, боялся, что жена может услышать, — что по независящим от него причинам в круиз он поехать не может.
Не могу сказать, что я тоже была убита, — хотя в силу порядочности какое-то время чувствовала себя неловко. Несколько часов примерно — до того момента, как вскоре после отплытия веселая круизная компания устроила грандиозную пьянку. Точнее, даже дольше — до момента, когда ко мне, скромно сидевшей за столиком в углу и наблюдавшей, как кумиры публики напиваются с фантастической быстротой, подсел высокий крепкий мужчина с сильным волевым лицом. И мне сразу стало легко и весело.
Как выяснилось позже, Каверин позвонил тем утром и тому певцу с женой, с которыми я летела в Одессу, — и слезно молил держать меня под контролем и даже, если есть возможность, поселить в своей каюте. Но они, не удержавшись, напились в первый день вместе со всеми — а утром, вспомнив Димкину просьбу, спохватились и сказали себе, что просто обязаны следить за мной и меня опекать.
Но когда этим самым утром они зашли в мою каюту, я была там не одна. Опоздали они, в общем.
По возвращении я сказала уже все знавшему от своих друзей Димке искреннее спасибо — не став добавлять, что благодарю не только за поездку, но и за фантастический теплоходный роман. Кстати, затянувшийся на пару месяцев и едва не закончившийся браком. Однако Каверин сделал вид, что меня не замечает, — и только протянутые мной доллары, которые он менял лично для себя, заставили его лицо чуть просветлеть. Но только чуть-чуть — что показало мне, что он и вправду страдает.
История, облетевшая всю редакцию, сделала Димку полным посмешищем. И только Антонова меня упрекнула — ей больно было, видите ли, оттого, что Димка переживает. А я в тот момент была жутко увлечена другим — хотя несколько месяцев спустя согласилась с тем, что Наташка была права, и пообещала себе, что если подвернется шанс, то я сделаю то, чего он так хочет. Однако больше шансов у Димки не было — или я их не замечала. А потом вовсе выкинула его из головы.
— Сучка ты, говорю, Ленская, — подвела итог моим воспоминаниям Антонова. — Столько лет мужик страдает — а тебе все до одного места. Так правда его не пустила — или все-таки было что? Мне-то можешь сказать. Ну не темни — а еще подруга называется!
— Да не было, не было, Наташ! — Болезненный интерес Антоновой порой начинал выводить меня из себя. — Одна я спала — понимаешь?
— Да ладно, одна — небось у дома-то уже мужик ждал, вот Димку и отшила.
— Слезать со своей любимой темы Наташка, похоже, не собиралась. — Уж не Вайнберг ли? А то он вчера что-то больно быстро соскочил — такой любитель махнуть, а тут часок посидел и смотал. И все на тебя косился — я видела, — а ты на него. Да ладно, Ленская, было ж у вас, все знают. Так он?
Я тяжело вдохнула, качая головой, и решительно размяла в пепельнице сигарету. А потом посмотрела на часы — показывая, что мне пора.
— Да ладно, ладно — я ж по дружбе! — Антонова поняла, кажется, что переборщила. — Ты мне не чужая — вот и спрашиваю. И девочку из себя, пожалуйста, не строй — знаю же, скольких мужиков ты тут перетрахала. Не Ленька — значит, не Ленька. Он, смотрю, на новую девку из отдела писем глаз положил — может, потому вчера и смотал быстро, что с ней в койку намылился…
Личной жизни у Наташки нет — но личные жизни других ей жутко интересны.
Она всегда была в курсе, кто с кем и где трахнулся. Правда, точно так же она знала, кто с кем и сколько пьет, у кого проблемы в семье, а кто собирается семью создавать. Кто-то даже пошутил, что еще только думает, кого бы послать в ближайший винный магазин, а Наташка уже знает, что в его кабинете намечается пьянка.
Ее всегда все интересовало, Наташку, — мне кажется, она с самого момента своего прихода сюда решила, что поднимется максимально высоко и это будут ее владения. А значит, ей надо знать все про всех — чтобы быть в курсе слабостей и пороков тех, кто эти владения населяет. И надо сказать, ей это всегда удавалось — хотя своя агентурная сеть у нее появилась только со временем, когда она кое-какой вес обрела в редакции.
Полученные знания Антонова умело использовала в подковерной борьбе — и именно потому и стала первым замом главного. Она умела строить схемы и ждать нужного момента, в который можно подставить того, кто мешает, — умела шепнуть в нужное ухо нужную информацию. Приложи ее умения к большой политике — уже, наверное, администрацию президента возглавляла бы. По крайней мере тут, в малой политике, она преуспела.
Тем, кто не знает, что такое жизнь газеты изнутри, это, может, кажется смешным — что тут свои интриги, свои войны компроматов, свои сепаратные миры и тайные пакты о ненападении. Хотя казалось бы — кто лучше пишет, тот и идет наверх. Но нет — все куда сложнее. Сплетни, слухи, стукачество, подсиживания — как у взрослых. Сейчас, может, в меньшей степени — но вот раньше, когда на кону стояли возможность получить квартиру и записаться в очередь на дефицитные «Жигули», поехать в командировку за границу или вступить в партию, все было всерьез.
Я в эти игры никогда не играла — мне было неинтересно, я была в стороне, я хотела только писать. А вот Наташка играла — и выигрывала. Став не только вторым человеком в газете — даже фактически первым, с учетом частых отсутствий главного и того, что газетой он занимается постольку-поскольку, — но и своего рода «серым кардиналом».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152