У меня были оправдания — на самом деле я ни о чем нед забывала, конечно, просто находила объяснения этим странностям. В субботу мне могли его не позвать, потому что, хотя он был в Москве, велел всем передавать, что будет в конце апреля, и для меня не стали делать исключения. Номер пейджера я могла ему дать когда-то — в конце концов тот, что у меня сейчас, я взяла уже год назад и могла за этот год на одной из наших встреч автоматически записать ему номер.
И все остальное я себе объяснила — что у него могли возникнуть проблемы и потому он не хотел разговаривать с моим автоответчиком, и даже на пейджер звонил не он сам, а кто-то от него, по этой причине и подписался так. И потому странности не беспокоили меня — потому что подсознание, не желавшее, чтобы я включалась в серьезный мыслительный процесс, подсовывало мне эти объяснения, меня успокаивая. И меня подставило.
— Вы ведь не от Вадима, да? — спросила негромко севшим слегка голосом, поворачиваясь деревянно всем телом к тому, кто сидел за рулем. — Может, скажете, от кого, — и заодно сообщите, куда мы едем? И что вам от меня надо?
— Это тебе надо! — Тот, кто сидел сзади, хохотнул коротко. — Ты ж людей дергаешь, вопросы всякие задаешь, мертвяков да живых беспокоишь. А нам че надо — да ниче нам не надо. Ты не тушуйся — путем все. Потолкуют с тобой, и обратно отвезем. Туда, куда скажут… — Завязывай, че девчонку пугаешь? — со смешком упрекнул водитель. — А ты че, Юлька? Хотела поговорить? Хотела. Вот и поговорят с тобой…
Я кивнула, встретив его взгляд, как можно спокойнее кивнула, с уверенным таким видом, словно все шло так, как я сама того хотела. А потом отвернулась, замечая, что мы уже выскочили на Ленинские горы. И летим дальше по пустой почти дороге, не тормозя на отсутствующих светофорах.
Не то чтобы я собиралась прыгать из машины, если бы на ее пути показался светофор и она притормозила немного, или махать руками и орать истошно, если бы вдруг увидела на обочине гаишника. Мне ничто не угрожало в данный момент — и возможно, вообще ничто не угрожало. Судя по всему, это были посланцы тех людей, с которыми я просила Кисина меня свести по возможности и которым он дал мой рабочий телефон. А те, отчаявшись меня поймать в редакции, каким-то образом вычислили мой пейджер — и набрали и подъехали наудачу, не зная точно, выйду я или нет.
Так что, наверное, все было нормально — если бы не одно «но». Кисин уже не раз сводил меня с разными людьми, по моей просьбе или их, и всякий раз мы встречались в его присутствии. Он нас сводил, он и присутствовал на встрече — в качестве посредника и гаранта, скажем так, нормальности нашего контакта. И заодно демонстрировал тем, что общаться со мной следует только через него. А мне — что я не должна ни о чем беспокоиться, потому что лично он поручается за то, что люди выполнят взятые на себя обязательства.
Это было серьезное «но» — то, что они на меня вышли в тот момент, когда его не было в Москве. Что именно они вышли, а не кто-то из его людей, кто должен был бы стать гарантом в отсутствие босса. Что тот человек Кисина, с которым я разговаривала в субботу, не предупредил меня ни о чем. А значит, не знал ничего.
Я закурила, заметив, как покосился на меня водитель. Может, он был некурящий и запрещал курить в машине — черт его знает. В любом случае это была его проблема — и я, приоткрыв немного окно, выпустила туда дым. Снова и снова пытаясь как можно полнее проанализировать происходящее.
Они знали, что я ищу с ними встречи, — знали, что я задаю вопросы насчет Улитина. Именно Кисин им это передал — потому они и подписали сообщение его кличкой. Но, видимо, когда он сказал им это, они не отреагировали никак на его слова — специально для него не отреагировали, показали, что им это неинтересно, — но запомнили мою фамилию и название газеты. И, узнав, что он уехал, начали искать меня сами.
Это был плохой знак — что они начали искать меня в его отсутствие. А еще хуже было то, что они меня все-таки нашли. И Кисин об этом не знает. И…
— Приехали, — уронил водитель, притормаживая у здания гостиницы, название которой я, наверное, слышала, но не бывала здесь никогда. Именно гостиницы, а не отеля, — скромной, явно непрестижной гостиницы. Довольно грустно смотревшейся снаружи. — Пойдем, что ли?
Я пожала плечами, вылезая из джипа — только сейчас замечая, что он подогнал его к самому входу в гостиничный ресторан, у которого нет никого народу. Он словно специально сделал все так, чтобы как можно меньше людей меня увидели здесь. И даже сообщение на пейджер передал наудачу — хотя мог бы оставить телефон, по которому мне надо перезвонить. Но он не хотел светиться и светить тех, кто приказал меня сюда привезти.
Водитель кивнул в сторону входа, и я пошла за ним, слыша сзади шаги второго. Отмечая, что ресторан на самом деле еще закрыт — потому что путь нам преградил небольшой металлический барьерчик и ни одной живой души не было видно. Но водитель легко обогнул препятствие, демонстрируя, что, может, для кого-то ресторан и закрыт, но только не для него.
В огромном холле, уставленном кожаными креслами, сидели какие-то парни, посмотревшие на меня с интересом, — и водитель махнул им приветственно, произнося: «Здорово, пацаны!», показывая мне, что это все его кореша. Но не задержался там, хотя второй отстал, присоединившись к сидевшим, — а мы пошли дальше по длинному коридору. Он шел не оглядываясь, не сомневаясь, что я иду сзади, и вдруг свернул направо, в черт знает откуда взявшийся тупик, — негромко стукнув в одну из дверей, а потом приоткрыв ее слегка, всовывая голову внутрь.
— Привез, — сообщил радостно, высовываясь обратно, маня меня пальцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152