В газете он никого не знал, за исключением сотрудников бухгалтерии и вахтера у входа. Каждую неделю он отправлял почтой свой материал и раз в месяц заходил сюда за гонораром.
Впрочем, это был наиболее приятный способ заниматься журналистикой, и он это прекрасно знал. Кроме этого, он работал еще на несколько провинциальных газет и на два очень серьезных шахматных журнала. Все гонорары в сумме составляли относительно высокую месячную зарплату, во всяком случае, на жизнь хватало.
Он обратился к секретарше, которую никогда раньше не видел. Она изо всех сил стучала на пишущей машинке.
— Я хотел бы увидеть Монтини.
— Не знаю, сможет ли он вас принять… У вас назначена встреча?
— Нет, но он попросил меня зайти. Жильбер Витри.
Молодая женщина нажала ярко-красным ногтем на хромированную кнопку переговорного устройства и прощебетала:
— Месье, господин Жильбер Витри просит, чтобы вы его приняли. Через громкоговоритель сухой голос Монтини пролаял:
— Пусть зайдет.
Жильбер знал дорогу. Он толкнул двойную дверь и был неожиданно удивлен окружившей его прохладой. Тут он заметил огромный кондиционер, стоящий около окна. Письменный стол почти полностью закрывал Монтини. Трое мужчин в рубашках с короткими рукавами стояли вокруг него и с почтением слушали.
— Входите, Витри, я задержу вас на пару минут.
Он где— то подобрал уже начатую сигару и принялся жадно ее сосать, но, заметив, что она погасла, отбросил, ворча от досады.
— Так вот, Мишель, я хочу, чтобы наши лучшие репортеры были брошены на это дело. Понятно? Во-первых, вы отыщите мне в архивах все нераскрытые убийства за последние полгода и только женщин, так? Если нам удастся доказать, что этот тип убивает не в первый раз, то это было бы для нас большим шагом вперед. Раздобудьте мне свидетелей, ищите повсюду, заставьте их говорить, заплатите им, если потребуется. Ясно? В этом деле мы оказались позади всех остальных, и нам необходимо теперь их обойти. Уловили? Сотрудники с готовностью поддакнули.
— Если бы мы смогли запустить фоторобот убийцы и на этом поймать его. Вот это была бы сенсация. Прикиньте этот вариант с вашими рисовальщиками и со свидетелями, если они найдутся. Покопайтесь в прошлом этой девчонки. Я хочу знать о ней все, да же ту церковь, где она первый раз причащалась. Расспросите кюре. Давайте, беритесь за дело и пошустрее!
Один из той троицы, проходя мимо Жильбера по пути к выходу, процедил сквозь зубы:
— Ну вот, понеслось.
Монтини взял другую сигару, обрезал ее на миниатюрной гильотине и развернулся на своем кресле.
— Рад вас видеть, Витри. Вы слишком редкий здесь гость, ста— рина. Но заметьте, мне больше нравится такой малый, как вы, чем тот газовщик, который приходит просить у меня прибавки к жалованью каждые три месяца. Хотите сигару?
— Нет, спасибо.
— Напрасно. Они… — он затянулся сигарой, — великолепны. Я вас попросил зайти вот зачем. Послушайте, а вы начали полнеть.
Жильбер бросил сокрушенный взгляд на ту часть тела, которой было предъявлено обвинение, и подтянул живот. Тотчас, несмотря на прохладу, капельки пота выступили у него на лбу. Монтини продолжал:
— Мы сейчас занимаемся проверкой эффективности различных рубрик нашей газеты. Но такой анкетный опрос бывает всегда разрозненным и не очень точным, и поэтому мы проводим конкурсы. Вот конкурс кроссвордов только что закончился, и, что отрадно, мы получили двести тысяч ответов. А вас я попрошу организовать в меньших масштабах небольшой шахматный конкурс. Хорошо?
Непонятно почему, Жильбер почувствовал себя несчастным. А если в результате этого конкурса он получит только сто или двести ответов, то его рубрику упразднят? Дрожащим голосом он выдвинул свои доводы:
— Но, месье Монтини, вы не можете сравнить аудиторию читателей шахматной рубрики с числом любителей кроссвордов.
— Да об этом и не идет речь, старина. Равно как и никто не ста— вит под сомнение ваш талант или профессиональную добросовестность. Мы просто подхлестнем интерес к шахматам, вот и все. Во-первых, кроме ваших обычных шахматных задач вы раз в неделю будете давать одну конкурсную задачу, за решение которой победителю будет вручен приз в — двести франков. Затем первые победители в наших ежемесячных партиях будут награждаться пятьюстами франками и, наконец, у нас в редакции организуем открытый турнир, судейство на котором будет возложено на вас, а выигрыш будет значительно крупнее. Это, возможно, позволит привлечь к нам новых читателей. Вы согласны?
— Конечно, но…
— Да, для вас это будет означать увеличение объема работы. Я уже предупредил Менара в кассе. Он выдаст вам, сколько вы попросите. Вы довольны? Вы все же заходите ко мне иногда, вот уже несколько лет у меня нет времени сыграть партию в шахматы, а так хочется. А с таким учителем, как вы, я смог бы скоро участвовать в чемпионатах. Да еще с таким молодым учителем. Сколько вам, Витри? Сорок? Сорок два?
— Тридцать, месье Монтини.
Монтини нарочито прикусил себе нижнюю губу. Жильбер плохо знал его, однако понял, что оплошность с его стороны была намеренной. Этакий скрытый способ упрекнуть его за пренебрежение к своей физической форме. Ну и что? В конце концов, шахматный игрок не обязан быть атлетом!
Охваченный, с одной стороны, досадой, а с другой — удовлетворением, Жильбер прошел через приемную, где сидела секретарша, под взглядом которой он выпятил грудь и выпрямился, насколько мог. Но девушка проводила его лишь рассеянным взглядом. Сорок лет! Неужели он действительно выглядел таким старым?
Перед лестницей он встал у большого зеркала и оценивающе стал себя в нем разглядывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33