Нет, не то…
Через некоторое время Матадор нашёл, что искал: несколько человек рассказывали друг другу байки об Акварели.
— В Риге мужик наакварелился, выронил зеркальце из окна. Ой, говорит, бляха-муха, где моё отражение? Сиганул следом. Два часа потом от асфальта отскрёбывали…
Такого случая Матадор не знал. Видимо, так преломились слухи о прыгнувшем из окна сыне депутата Значкова…
— Да фиг ли там, у меня знакомый закатился под троллейбус…
Ну-ка, ну-ка…
— Борька Бергер из ГИТИСа дёрнул Аквы в скверике на Восстания… У высотки. Решил, что превращается в собачку, дворняга какая-то через плац перебегала. Рыпнулся за ней — и под рогатого.
Всё правильно, под троллейбус Б.
«Бэ. Бергер», — сказал бы Барановский.
И версия про собачку — правда, про болонку — в ФСБ гуляет.
И откуда эксперты знают, что студент стал превращаться в собачку?
Странная телега: якобы под Акварелью человек склонен превращаться в самые разные предметы. Говорят, так действует мухомор, который входит в состав Акварели. Но почему решили, что студент превращался в собачку?
А, может быть, в песчинку, которую ветер гнал через площадь Восстания?
А, может, в грязь на колесе троллейбуса Б?
Не очень-то Матадор верил в эти превращения.
— А про «Чипполино» слышали?
— Опять кого-то в сортире трахнули?
— Нет, там парнишку током убило. Подогрелся Акварелью, полез в колонку, всё там расхерачил, его и замкнуло…
— Любопытная хрень. Надо попробовать.
— Надо на хате, спокойно, с ассистентом. Чтобы не дал в окно без парашута…
— Смотри, это героиновая параша, можно подсесть…
— Ну, с одного-то разу не подсяду… Я слышал, её здесь можно взять.
— Я знаю, где… Это надо спуститься…
Случай в клубе «Чипполино» тоже был. Только учащийся ПТУ Кононов не погиб, разодрав провода в колонке, а получил сильный болевой шок.
Он рассказал в больнице, что принял Акварель и скоро почувствовал, что превращается в музыку. И когда ближе к утру музыка затихла, спряталась в колонке, Кононов бросился за ней.
Мотылёк, летящий в огонь, куда разумнее учащегося Кононова.
И что самое странное — едва Кононов стал рассказывать, где он купил Акварель, так сразу потерял сознание и не приходит в себя уже третий день. Будто какие-то мистические силы не дают группе Матадора выйти на след…
Вот и теперь — стоило парню в чил-ауте заговорить, где он видел Акварель, как толпа взорвалась страшным рёвом.
— Ху-у-у-у-у-у-у-й-й-й-е-е-е-е-еЙ!
— Bay!
— Ху-у-у-у-у-у-у-й-й-й-е-е-е-е-еЙ!
Место у пульта занял DJ Хуй, самая горячая — с пылу, с жару — звезда московского рейва.
Наголо бритый плотный парень с лицом, спрятанным под толстым слоем пудры, вошёл в освещённую будку. Медленно надел чёрные наушники.
Люди, клубившиеся в чил-ауте, ссыпались с трибун вниз. Матадор поспешил за ними.
DJ Хуй искупал лицо в луче прожектора, и в толще белой маски вспыхнули миллионы золотых, изумрудных, бриллиантовых искорок-блёсток.
Бум-бум-бум.
Тонкие длинные пальцы ди-джея летали над чёрными озёрами пластинок, как два белых лебедя. Притормаживая и ускоряя диски, приглушая и распахивая звуки, DJ Хуй высоко запрокидывал голову, словно артистический пьяница, картинно забрасывающий в себя рюмку трудной воды.
Бум-бум-бум.
Сто — сто двадцать — сто сорок — сто шестьдесят.
— Bay! Bay! Bay!
Тени фриков — увеличенные, разукрашенные, изломанные — кружились хрустальным калейдоскопом.
— Я нашёл, — горячо шепнул Матадору в ухо всплывший из темноты Славка Караулов.
— Смотри туда, где настольный хоккей… — горячо шепнул Матадору в ухо Славка Караулов. — Человек в чёрной майке. С коротким рукавом…
Матадор швырнул взгляд сквозь слоёный дым, сквозь многорукий и многоногий красочный танец.
Люди и фрики для этого танца — что пузырьки для шампанского, что льдинки для коктейля.
Как человеку насрать, что он состоит из молекул, так танцу насрать, что он состоит из людей.
— Bay! Bay!
Славка купил Акварель. У человека в чёрной майке с коротким рукавом.
Славка должен срочно уносить пузырёк из клуба. Матадор должен пасти парня в чёрной майке.
Может, с него удастся начать разматывать цепочку.
DJ Хуй уверенно вёл сет к кульминации. Сквозь тесный частокол нот он, казалось, вдыхал в зал чистую энергию.
В ювелирную мелодию вплелась горячей нитью — словно след от нагайки вспарывает белое изнеженное тело — автоматная очередь.
«В потолок стреляют», — успел подумать Матадор, не успев удивиться тому, что стреляют.
Страшный, яркий, операционный свет сорвал холст с волшебными картинами рейва и ночи.
— Все на пол! Лежать! Руки за спину! Марафет — сдать!
Спецназовец в сиреневом камуфляже Силового Министерства — ноги на ширине плеч, чёрная полумаска — опустил огромный матюгальник.
Вот тебе, матушка, и ишачья пасха…
Расслабленная клубная публика, не привыкшая к грубому обращению, растерянно переглядывалась. На пол никто не ложился.
DJ Хуй остановил вертушки. Последние звуки, зажатые на взлёте, жалобно пискнули в его пальцах.
Что за блажь — в дорогом месте, почти в центре Москвы, в пяти километрах от Кремля, уложить на пол несколько сот человек?
— Ле-е-е-жать, ско-оты! — командир силовиков, мужик под два метра ростом, понял, что вшивые клубные трясуны сомневаются в его приказе, побагровел и заверещал.
Командир силовиков схватил за волосы крохотную рыжую девушку и в наступившей гробовой тишине швырнул её лицом на танцпол.
— Блядь! Наркота! Всем на пол! — орал командир.
Сиреневые люди в полумасках уже орудовали в толпе прикладами автоматов. Матадор быстро оглядел зал, сделал несколько шагов в сторону и лёг так, чтобы видеть Славку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66