Продравшись сквозь чащу к исполинскому тополю и найдя у его подножия совершенно очевидные признаки недавнего присутствия человека, даже застонал: ограблен, как пить дать, ограблен!
Он всё-таки полез на дерево и, окунув руку в дупло, долго и безуспешно там шарил.
Силы оставили Щапова, когда он спустился вниз. Он сел, привалившись спиной к стволу, прямо в снег, и голосом тихим и тонким, как бы нутряным, завёл: «А-а-а-а…»
Между тем корявая рука, вяло, не чуя холода, лежавшая на снегу, сжалась в кулак, прихватив вместе со снегом какой-то твёрдый предмет. Захар поднёс руку к глазам, раскрыл ладонь и увидел находку: блестящий винтовочный патрон, один из разбросанных Беловым. Ударившись о какой-то из соседних стволов, он отскочил к подножию тополя.
Некоторое время Щапов тупо рассматривал весело поблёскивавшую вещицу, потом его глаза грозно прищурились. Сказал хрипло:
— Экий заботный… Сам для себя пульку оставил… — И сжал кулак так, что побелели костяшки.
Через несколько минут Захар Щапов, вновь без признаков уныния и усталости, изучал лыжню Белова на выходе из чащи. По всей видимости, он сделал благоприятные для себя выводы, которые и выразил одним словом:
— Настигну…
В безмолвном и прозрачном берёзовом редколесье внимание Белова ещё издали привлекли вырванные с корнем и как бы грядкой, определённо с каким-то тайным смыслом уложенные небольшие деревца. Он невольно прибавил шаг: предчувствие подсказало ему, что перед ним место какого-то не совсем обычного лесного происшествия — праздник для наблюдателя!
Он не ошибся. Здесь встретились медведь-шатун и тигр…
— Батюшки, да ведь старые же знакомцы! У меня уже есть ваши, Михал Михалыч, так сказать, особые приметы… Ага, длина, рост… Всё совпадает. Порядочный он, однако, успел отмахать круг, бедолага… А тут ещё и эта встреча… Надо же такому случиться — сошлись прямо-таки с геометрической точностью. Как разойтись-то, а? Кто уступит? Нет, не слишком любезный разговорец здесь произошёл, где уж… Медведь, как водится, на дыбки поднялся и головой мотал — вищь, весь снежок с веток стряхнул, дылда. «Ты, — рычит, — почто меня разбудил, хулиган? Тебе места в тайге мало? Никкакого покою порядочному зверю! Уйди с дороги, кому говорят!» Убедительная речь, да ведь не на таковского напал… Тигр этак прочно на всех четырёх стоял (хм, снег успел подтаять), хвостищем своим как метлой, работал, скалился и тоже ревел, разумеется. «Видали мы! Да я одного такого позапрошлым летом задавил и съел!» Что ж, честный поединок Но ведь две горы мускулов, а зубов — тыщи! Какое бы вышло кровопролитие! Видно, договорились-таки: пугать друг друга можно, а остальное — ни-ни… Но время-то шло. От их самодеятельного концерта небось и птицы-то все разлетелись. А! Вот оно! Михал-то Михалыч, оказывается, хитрец — придумал выход из положения. Повалил, будто от избытка сил, сухое деревце. Потом впустую махал лапой, показывал, что ему, дескать, совершенно необходимо сделать шаг в сторону чтобы до другого дерева дотянуться. И сделал этот шаг и выдернул бедное дерево с корнем. И потянулся ещё за одним, шагнул опять и опять — очень эффектно! — расправился с берёзкой. Ну, это уже была настоящая работа! Тигр ничего такого делать не умел, но, конечно, был заинтригован… Как это говорят: работать интересно, а смотреть, как работают другие, ещё интересней… Да, большую кучу дров наломал… И ревел при этом так оглушительно, что тигра, наверное, и не слышал. Может, ненароком и забыл о нём? Так увлёкся! А между тем путь-то оказался свободным. Двинулся тигр и прошёл, так и не уронил царственного достоинства…
Понапрасну Татьяна заморозила пегую лошадёнку (и сама озябла), понапрасну, обращаясь к плотному массиву молодого ельника, трижды нарушала тишину условным повелительным свистом — никто ей не отозвался.
Не пришёл Щапов, не принёс, как обещал, тяжёлую жестянку с золотом — ровно половину своего богатства. Откладывалась, значит, а может, и вовсе отменялась наметившаяся перемена в жизни супругов.
В ту пуржистую ночь Захар Щапов недолго пробыл в доме жены: выпил стакан настойки, молча поел, сбрил бороду и приказал жене зачинить хотя бы на живую нитку пострадавший в результате последних приключений чёрный нагольный полушубок. Но и за какую-то пару часов этого свидания Щапов с помощью немногих негромко сказанных слов сломил своеволие Татьяны Ї так ему, во всяком случае, казалось.
Жена была согласна со всеми его планами: уволиться из заповедника, переехать в Новосибирск, осесть там, купив на южной окраине небольшой домик. Жить тихо-мирно, потихоньку превращая переданное ей золото в деньги, и ждать верного муженька, который, переодевшись в городскую одежду и прихватив вторую жестянку, не замедлит появиться там же, но поближе к весне. А Захар Щапов твёрдо решил заделаться горожанином. Он, с одной стороны, стал уже несколько уставать от бродяжничества, а с другой — понимал ведь, что рано или поздно его опять поймают. В этом смысле город стал казаться ему куда как надёжней.
На прощанье Щапов предупредил жену тихим, спокойным голосом, не тратя лишних чувств: «А коли удумаешь вертеть не по-моему, убью». И на это тоже Татьяна деловито, без признаков страха в лице, согласно кивнула.
Он мог сколько угодно тешиться своим полновластием, но на самом деле женой -хотя она и намеревалась в точности исполнить все его приказы — правила вовсе не покорность. Так уж сошлось, что все действия по мужниному плану отвечали её собственным желаниям. Ей опостылело Терново, бессмысленно отнявшее у неё пять лет жизни — лучших, молодых лет…
К тому же в эти последние месяцы, как раз начиная с появления нового директора, она чувствовала своё все усилившееся одиночество:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50