Капитан вздохнул.
- Не надеюсь. Вы либо невиновны, либо настолько виртуозная лгунья, что у меня нет шансов вас подловить. Так и быть, скажу. Только давайте сначала закончим. Значит, в последний раз вы видели Анненского в мае?
- Да. Где-то в середине месяца. О точной дате можно справиться в банке, я в тот же день подписывала у них бумажки. Банк "Меркурий". Это на Садовом кольце, в районе "Краснопресненской". Адреса не помню - Анненский сам меня туда отвез.
Куприянов достал блокнот и что-то в нем начертал.
- А потом вы поехали в ресторан. В какой?
Я сосредоточенно нахмурилась.
- Что-то такое, связанное с березами... Точно, "Березовая роща". Заведение типа "трактир".
- В ресторане вы поссорились?
- Поссорились?! Вовсе нет! Анненский расписывал радужные перспективы, которые ждут меня, если я соглашусь на выставку, а я просто говорила "нет".
- И он не рассердился?
- Если и рассердился, то мне этого не показал. Юристы, как правило, умеют держать себя в руках.
- Он сам отвез вас домой?
- Хотел, но я отказалась. Под предлогом того, что он выпил. На самом деле я от него просто устала. Перед рестораном дежурило такси, я уехала на нем.
- Анненский не пытался на прощанье договориться с вами о новой встрече?
- Пытался. Я опять-таки сказала "нет".
- Так и сказали? Ничего не объясняя?
- А почему, собственно, я должна была что-то объяснять? Вам не кажется нелепым, что мужчина, пытающийся назначить даме свидание и получающий отказ, всегда рвется выяснить причину? Заметьте, никому и в голову не приходит выяснять, например, почему дама отказывается от предложенной сигареты или чашки кофе. "Хотите кофе?" "Спасибо, нет." "А почему?" Дурацкий вопрос, не правда ли?
- Анненский тоже пытался выяснить причину?
- Да. Вместо ответа я просто посмотрела на него. Вот так.
Куприянов усмехнулся. Впервые на моей памяти.
- Да, впечатляет. Но почему вы согласились поехать с ним в ресторан? Ведь, насколько я понял, вы прониклись к нему неприязнью с первой же встречи.
- Он меня просто уболтал. Знаете, такой неиссякаемый фонтан восторгов, восклицаний, комплиментов... Я и слова не успела вставить, а он уже извлекал меня из машины у этого заведения. К тому же я была голодна.
- Значит, он непрерывно говорил. А о себе ничего не рассказывал? Не плакался в жилетку? Не упоминал о каких-нибудь неприятностях?
- Нет. Это был абсолютно пустой и очень жизнерадостный треп. "Какая чудесная погода!" "Какая на вас прелестная блузка!" "Какие они молодцы, что так быстро перевели деньги!" И так до самого ресторана. А в ресторане он принялся уламывать меня насчет выставки. Сулил мировую славу и золотые горы. Речь в духе выступления Остапа Бендера в Васюках.
- У вас есть какие-нибудь соображения, когда и как он мог добыть картину?
- Никаких. Я закончила ее в конце мая. Тридцатого, если быть точной. Пару дней она сохла. Потом я убрала ее за письменный стол и больше не доставала. До вашего прихода я не сомневалась, что она на месте.
- Вы не впускали в квартиру посторонних?
- Нет.
- Вы уверены? За два последних месяца - ни одного чужого человека? Ни проверяльщиков из службы газа, ни коммивояжеров, ни сантехников? Подумайте.
- Тут и думать нечего. Я вообще никому дверь не открываю без предварительной договоренности. После Анненского из чужих у меня побывал только издательский курьер. Вчера. А теперь вот - вы.
- А из своих?
- Выкиньте эту мысль из головы. Если я в чем и уверена, так это в том, что "свои" не станут шарить у меня в спальне и воровать мои картины. Ни при каких обстоятельствах.
- Вы упоминали, что ключи от квартиры, помимо вас, есть у шести человек. За последние два месяца никто ключа не терял?
- Нет.
- Точно? Как насчет двоих отсутствующих?
- Пятнадцатого июля ключи у них были, это определенно. Они приезжали сюда нас провожать. За последние две недели не поручусь, но пари десять к одному заключить готова. Они оба из породы людей, которые никогда ничего не теряют.
- А следов проникновения в квартиру вы не замечали?
- Нет.
- Значит, по поводу времени пропажи ничего сказать не можете? Даже предположительно?
- Не могу. После второго июня - вот все, чем могу помочь.
Куприянов сдался.
- Ладно, тогда у меня вопросов больше нет. Пока, во всяком случае. Да, вот еще что: дайте-ка мне телефон вашего издательства. Просто для проформы.
Он записал номер и встал.
- Подождите! - возмутилась я. - Вы же обещали рассказать, как убили Анненского!
- Да, действительно. - Куприянов сел.
- Минутку! Можно я позову их? - я кивнула в сторону кухни. - Чтобы потом не тратить времени на пересказ.
Перспектива вновь увидеть Прошку не привела Куприянова в восторг. Он даже не сразу нашел в себе силы кивнуть. Но все-таки кивнул.
- Марк! - крикнула я. - Хочешь послушать про убийство?
Дверь кухни с грохотом врезалась в стену. Первым в гостиной появился, естественно, Прошка.
- Что за свинская дискриминация? Я тоже хочу послушать про убийство!
- Ты не можешь, - сказал Марк, появившийся следом. - Люди с недержанием речи слушать не способны.
- Это у меня-то недержание речи?! Да из меня клещами слова не вытянешь!
- Кому, интересно, придет в голову такая фантазия? - удивился Генрих.
Куприянов откашлялся.
- Если позволите, я начну. В субботу, первого августа супруги Анненские принимали гостей в своем загородном доме. Около десяти часов вечера Юрию Львовичу позвонили по мобильному телефону. Разговор длился недолго. Анненский чертыхнулся, спросил: "Когда?", потом - "А сторож?", еще раз чертыхнулся, отключился и побежал переодеваться. Потом извинился перед гостями, сказал, что воры влезли в его контору и ему обязательно нужно проверить, не пропали ли кое-какие важные бумаги, сел в машину и уехал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96