Предлагаю по всему лагерю нарисовать кресты и отрядить завтра Лешу за святой водой.
Глава 21
Несмотря на страшную усталость, я превозмогла себя и досидела до темноты (если заснуть до захода солнца, проснешься, скорее всего, ночью, и что тогда делать до утра?). Когда же наконец я доползла до спального мешка, то обнаружила, что уснуть не в состоянии. Слышала я о бессоннице от переутомления, но сама до тех пор с этим явлением не сталкивалась и порядком струхнула - без сна в таких обстоятельствах недолго и ноги протянуть. Поворочавшись полчаса с боку на бок, я вылезла из палатки и попросила Лешу достать из аптечки димедрол. По счастью, снотворное подействовало. Я и сама не заметила, как уснула.
Глубокой ночью к моему одурманенному сознанию прорвались какие-то звуки громыхание котелков, топот, крики, - но я только поглубже залезла в спальник с твердым намерением не просыпаться.
Однако суматоха за стенками палатки принимала все больший размах. Количество топающих ног увеличилось, кричали уже с разных сторон, где-то трещали ветки, по моей палатке несколько раз скользнул луч фонарика.
- Леша! В той стороне посмотри! - раздался у меня над ухом истошный вопль Прошки.
- Тут никого нет! - через минуту донесся крик Леши.
- А Варька где? Прошка, загляни быстро в палатку, посмотри, на месте она? - скомандовал Марк.
Вжикнула "молния" моей палатки, и яркий луч уперся мне в лицо.
- Варька! Ты дрыхнешь?! Ну и соня! Ты ничего сейчас не слышала?
- Уйди, Прошка! Я спать хочу... - пробормотала я и перевернулась на другой бок.
Но Прошка начал безжалостно трясти меня за плечо.
- Да очнись ты хоть на минуту! - возбужденно вопил он. - У нас тут что-то странное творится... Кто-то ходит по лагерю, гремит посудой, а когда вылезаем - никого нет.
- Ничего странного, - буркнула я. - Твой Черный Альпинист пришел себе новую жертву выбирать. А гремит ледорубом или цепями. Отстань от меня, Христа ради! - И я сунула голову в спальник.
Как ни странно, мое объяснение Прошку нисколько не обрадовало. Во всяком случае, вместо того чтобы рассыпаться передо мной в благодарностях за избавление от мучительной неизвестности и тихо удалиться, он зашипел рассерженной змеей:
- Нашла время шутки шутить! Мы и так чуть не очумели от страха. Не будь свиньей, вылезай!
Я тяжело вздохнула и расстегнула спальник.
- Я все поняла. Это коллективное убийство. Сначала вы всем скопом злодейски погубили Мирона с Нинкой, а теперь взялись за меня. Лучше бы уж сразу на скалы сбросили, чем медленно и мучительно убивать бессонницей.
Но Прошка уже исчез в темноте и меня не слышал.
Я вылезла следом и при виде открывшейся мне картины обалдела. Кто-то прилепил к каменному столу горящую свечу, и в ее неверном свете исполняли диковинный танец длинные тени, вооруженные палаческими топорами.
- Может, это зверь какой? - вопрошал Генрих.
- Если зверь, то, судя по топоту и пыхтению, не меньше горного козла, ответил Марк. - А мы никого не видели, хотя вылезали несколько раз. Под конец уже не застегивали палатки и сразу выскакивали на шум. Никого. Как в воздухе растворяется.
- Невидимка, - сдавленно прошептал Прошка. На его физиономии застыло напряженное и испуганное выражение. Марк и Генрих тоже были встревожены не на шутку. Лицо Леши выражало полную растерянность.
Я хотела было сказать, что это мятежный дух Мирона не может найти покоя, но в последнюю секунду прикусила язык. Представляю, что бы они со мной сделали!
- Дай сюда фонарик! - Я выхватила требуемое у Прошки из рук и обошла стол. Неподалеку от дерева валялся котелок. Я подняла его, заглянула внутрь и увидела остатки макарон. - Посуду надо мыть за собой! - зло рявкнула я на мужиков. - Вы, когда искали своего злоумышленника, на землю светили?
- Зачем? Говорю же тебе, это крупная тварь - топала, как стадо бизонов! возмущенно откликнулся Марк.
Но я отмахнулась от него и поводила фонариком туда-сюда, освещая пятачок вокруг столового дерева. Неожиданно один из внушительных серых булыжников, полускрытый валуном-стулом, зашевелился и переменил местоположение.
- Ежик! - умильно восхитился Генрих.
Назвать существо, не уступающее размерами молочному поросенку, уменьшительно-ласкательным словечком мог только Генрих. Он вообще питал непонятную страсть ко всем живым тварям, начиная от жуков и гусениц и кончая слонами и китами. У них с Машенькой в доме даже существовала специальная колонковая кисточка, которой полагалось стряхивать тараканов со стола, чтобы не повредить им лапки.
- Здесь еще один! - крикнул Леша, посветив фонариком за палатку. - А вон и третий. Все ясно: это великое переселение ежей.
Не обращая внимания ни на восторги Генриха, ни на вытянутые физиономии остальных, я вернулась в свою палатку и залезла в спальник, но заснула, разумеется, только с рассветом.
Когда я продрала глаза, солнце уже приближалось к зениту и жара стояла одуряющая. Все общество, за исключением Генриха, расползлось по мало-мальски затененным участкам и бессильно лежало, высунув языки.
- А где Генрих? - полюбопытствовала я, вернувшись с моря после водных процедур.
- Отправился за водой, - легкомысленно ответил Прошка.
- Вы отпустили его одного?! - поразилась я и обвела всех троих недоверчивым взглядом.
- Мы попытались его отговорить, но он и слушать ничего не хотел, несколько смущенно объяснил Леша. - Даже обиделся, когда я стал набиваться ему в провожатые.
- Ну все! Теперь его придется по всему Крыму разыскивать, - обреченно произнесла я.
- По-моему, ты преувеличиваешь, Варвара, - неуверенно сказал Прошка. Генрих давно уже вышел из того возраста, когда человеку требуется нянька.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84