Несмотря на очевидное отсутствие причин, она почему-то по-прежнему старалась двигаться бесшумно, на цыпочках. До кухни она не дошла. Приросла к полу в прихожей, уловив обострившимся от страха слухом тихое, почти беззвучное шипение.Как всегда, инстинкт сработал быстрее сознания. Она ещё спрашивала себя, что бы это значило, вспоминала не к месту «Пёструю ленту», а ноги сами отнесли её в ванную, руки сорвали с вешалки полотенца, намочили, отжали, и обмотали одно вокруг лица.Позже она пыталась восстановить в памяти свои действия, но так и не поняла, как ей удалось без единого звука разбудить Лиску и Эдика (тот впоследствии уверял, что просто онемел, увидев её белую физиономию в розово-полосатой маске), знаками убедить их, что нужно обмотать лица полотенцами и быстро, но бесшумно одеться, в миг нагрузить Эдика пальто, шубами и сумками, впихнуть Елизавете обувь, и вылезти через окно на балкон, не разбудив завёрнутого в одеяло Мишутку.Почему-то Надежда была убеждена, что до тех, кто затаился по ту сторону входной двери, не должно донестись ни звука — иначе произойдёт нечто страшное. У неё едва не выскочило сердце из груди, когда створка окна стукнула, отделяясь от рамы. И потом — когда под их ногами загремел жестяной пол балкона.Собственно, это не было балконом в обычном понимании. Просто когда-то шестиэтажный дом достроили до десятиэтажного, и окна Надежды, живущей на седьмом, выходили в зачем-то оставленную строителями нишу, полом которой служил фрагмент бывшей кровли. Ниша была достаточно широкой, поэтому её оградили, вбили в стену крюки, повесили бельевые верёвки и использовали как обычную лоджию, только лазить туда приходилось через окно. Аналогичным образом поступили и соседи из другого подъезда, окна которых выходили в ту же нишу. Подстёгиваемые страхом, беглецы и не заметили, как одолели барьерчик, разделяющий владения, и оказались на чужой половине.Навсегда осталось загадкой, как немолодая, в общем-то, женщина, не упала в обморок или не подняла истошный крик, когда её среди ночи разбудил настойчивый стук в окно седьмого этажа. Надежда видела, как дрожали её губы, когда соседка, включив свет, приникла к стеклу, пытаясь разглядеть тех, кто ломился к ней в дом таким эксцентричным образом.— Вера Сергеевна, это я, Надя, ваша соседка через стену. Пустите нас, пожалуйста, у нас беда!Перепуганная женщина открыла форточку.— Окно заклеено. Открывать или так пролезете?— Пролезем, форточка здоровая. Только возьмите ребёнка.Передав Вере Сергеевне Мишутку, Надежда проникла в комнату, взяла у Лиски обувь и помогла ей пролезть вслед за собой. За Лиской последовали шубы и, наконец, Эдик.Соседка немного оправилась от изумления.— Что случилось?— Это мои друзья, Вера Сергеевна, — затараторила Надежда. — За ними охотятся бандиты, и я спрятала их у себя. Сейчас, в эту самую минуту кто-то напускает в мою квартиру газ. Усыпляющий или ядовитый — не знаю. Вызывайте скорее милицию.Дверь в комнату открылась, и в проёме возник мужчина в трусах. Надежда узнала в нем соседкиного сына Виктора. Из-за его спины выглядывала молодая женщина в халате, накинутом поверх ночной рубашки, — жена. Как её зовут, Надежда не знала.— Что происходит?— Потом, — махнула рукой Вера Сергеевна. — Беги, позвони в милицию. Скажи, соседку чуть не отравили газом.Витя исчез, жена осталась стоять столбом на пороге. Надежда, Эдик и Лиска спешно натягивали пальто и сапоги.— Куда вы? — всполошилась Вера Сергеевна.— Нам нужно бежать, — объяснила Надежда. — Милиция когда ещё приедет, а эти, — она мотнула головой в сторону стены, — рядом.— А если они поставили кого-нибудь внизу наблюдать за подъездами? — прошептала Лиска.Надежда и Эдик растерянно переглянулись.— Я могу провести вас по чердаку, — неожиданно заговорила женщина в халате, выйдя из ступора. — Я техник-смотритель, у меня есть ключи. Третий и шестой подъезды выходят на фасад, а не во двор.— Ох, спасибо вам огромное! — горячо поблагодарила Надежда. Женщина поспешила к себе одеваться. — Вера Сергеевна, может быть, вы подождёте милицию на лестнице? Конечно, вряд ли эти отморозки сунутся сюда, увидев, что нас нет в квартире, но бережёного бог бережёт.Пока они поднимались на чердак, пока пробирались к шестому подъезду, Надежда лихорадочно соображала, к кому обратиться за помощью. Нет, кандидатов у неё хватало, только, раз уж пособники убийцы добрались до неё, то найти её друзей им тоже не составит труда. Разве что… Конечно! Вовчик!— Простите, вы не могли бы впустить нас во второй подъезд? — спросила она их провожатую.— Второй выходит во двор, — предупредила та.— Ничего, мы справимся.Женщина покачала головой, но повела их дальше. Открыв чердачный люк второго подъезда, она пожелала им удачи и распрощалась. Под нестройный хор благодарностей люк с грохотом закрылся.— Сейчас мы пойдём к одному моему старинному знакомому, — объявила Надежда. — Вид у него, мягко говоря, диковатый, да и манеры небезупречны, но вы не смущайтесь — под грубой оболочкой бьётся нежнейшее сердце.Вовчик Рубцов здорово смахивал на необщительную гориллу в расцвете сил: короткие крепкие ноги, могучий торс, руки до колен, кулачищи с паровой молот, низкий лоб и чрезвычайно развитые челюсти. Когда-то он учился в параллельном с Надеждой классе. После восьмого Вовчика с облегчением выпихнули в какое-то ПТУ, но он по старой памяти захаживал на школьные вечера. Надежда, вероятно, так никогда и не узнала бы о нежных чувствах, распирающих эту бочкообразную грудь, если бы на одном из таких вечеров её одноклассника не отправили в больницу с переломом челюсти и сотрясением мозга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105