Все так, как он предвидел. Коридор поворачивал под прямым углом. Жюльен шел дальше. Это крыло здания освещалось слабее. Здесь арендовали помещения, состоявшие лишь из одной комнаты. И почти все они были закрыты по субботам. Кроме одной в конце коридора, где над дверью горела лампочка: «Боргри. Ссуды под гарантию». Жюльен ухмыльнулся, снял перчатки, сунул их в карман и вошел не постучавшись.Лысый мужчина, возраст которого трудно было определить, склонившийся над письменным столом, поднял голову. На его тонких губах играла злая усмешка.– А! Вот и вы, Куртуа!– Привет, Боргри, – сказал Жюльен, закрывая дверь.Ростовщик не шелохнулся, но его улыбка стала еще заметней.– Ну и дела! Вы теперь и в субботний вечер работаете?– Как и вы.– Я – другое дело. Если бы это проклятое здание было открыто по воскресеньям, я бы работал и в этот святой день! Я-то люблю свою работу!– Скажите лучше, что любите деньги!– А вы?– Я тоже, – признался Жюльен, – но несколько иначе…Боргри лихорадочно вытирал носовым платком вспотевшие ладони. Вновь раздался его бесцветный неприятный голос:– Я ошибся в вас, Куртуа!– Каким образом?Ростовщик откинулся, чтобы лучше видеть, какое действие произведут его слова.– Я принимал вас за неудавшегося коммерсанта, думающего только о девочках и не честнее других, оказавшихся на грани банкротства…Жюльен натянуто улыбнулся:– Что же вас заставляет думать, что я стал серьезней?– Ваш визит ко мне.Куртуа изобразил удивление:– Но ведь именно сегодня срок платежа?– С каких это пор вы думаете о сроках своих платежей? К тому же по закону у вас есть еще время до полуночи. Больше того, поскольку это конец недели, вы получаете отсрочку до утра понедельника!– Кто вам сказал, что мне нужна отсрочка?– У вас есть деньги? – спросил ростовщик с застывшим выражением лица.– Нет.Боргри саркастически улыбнулся:– Я так и думал… Тогда что же вы хотите? Продлить срок? Ничего не получится. Хоть в делах я человек корректный, Куртуа…– Чего нельзя сказать о процентах, которые вы требуете!– Вы знали, что к чему, когда пришли занимать деньги.– Тем не менее. За четыре миллиона наличными требовать расписку на пять миллионов Речь идет о старых французских франках. Один новый франк равен ста старым.

– это чересчур.– Святая невинность! Он еще не достиг совершеннолетия, когда брал эти деньги! Довольно шутить, старина. Разве я вас обманывал? Деньги стоят дорого. И есть определенный риск. Если в понедельник утром вексель не будет оплачен, я его опротестую.– Обойдется без этого, поскольку я могу сейчас же подписать чек.Боргри изумленно раскрыл глаза:– Чек?– Да, чек. Вы знаете, что это такое?– Не шутите, Куртуа, – проворчал ростовщик, – с пятью миллионами не шутят. Вы мне дадите чек, а я сохраню вексель до получения денег?– Зачем вам это? – Жюльен пожал плечами, облокачиваясь на письменный стол. – Если чек без покрытия, вы его опротестуете и подадите жалобу…Боргри нахмурил брови, прикидывая, где здесь ловушка. Он не понимал.– Все это так, – задумчиво согласился ростовщик.Чтобы выиграть время, он развернулся в кресле лицом к сейфу и рассеянно набрал шифр. Послышался щелчок, и тяжелая дверца раскрылась. Через плечо Боргри Жюльен увидел на одной из полок револьвер, явно служащий в качестве пресс-папье. Пальцы ростовщика схватили пачку связанных резинкой бумаг и вытянули из нее вексель.Боргри, не закрывая сейфа, повернулся к Жюльену. Положив вексель на стол, прикрыв его рукой и пристально глядя на Куртуа, он недоверчиво повторил:– Все это так… – Он тяжело вздохнул, как будто, отдавая вексель, испытывал тяжкие страдания. – Значит, я верну вам вексель в обмен на чек на пять миллионов.Жюльен поднес руку к карману.– Минутку, – продолжил Боргри угрожающим тоном. – Если в понедельник банк не оплатит чек, клянусь, я тут же подам жалобу за выдачу чека без покрытия. Я вас предупредил.– Почему вы так убеждены, будто я настолько глуп, что дам вам чек без покрытия, прекрасно зная, что вы не колеблясь отправите меня в тюрьму. Подумайте!– Я пытаюсь, – признался Боргри. – И не могу понять. В настоящий момент у вас есть необходимая сумма в банке?– Этого я никогда не говорил.– Ах так!– Можно подумать, что вам это приятно. Вы хотите получить свои деньги?– Хочу, хочу. Но не меньше мне хочется заполучить ЭКСИМ.– Что вы станете с ним делать? Это торговое предприятие, а не контора ростовщика.– Мне нужна новая вывеска. Здесь начинает пахнуть жареным.Минуту они молча смотрели друг на друга, натянуто улыбаясь. Каждый старался разгадать, каким образом собеседник хочет его одурачить. Боргри обливался потом и комкал платок влажными пальцами. Он внушал Жюльену инстинктивное отвращение. Куртуа испытывал лишь одно желание: бросить все, отдаться на милость победителя, лишь бы не приводить в исполнение свой план. Он первый опустил глаза, прошептав:– И что вам за удовольствие разорять людей, уничтожать их?Боргри с трудом сдерживал ликование:– Я-то за девочками не бегаю. Я делом занимаюсь.Жюльен помимо воли заговорил умоляющим тоном:– Послушайте, старина, если вы продлите вексель всего на два месяца, обещаю вам…– Ни за что! – крикнул Боргри. – Оставьте свои уговоры для баб, которые пожирают ваши деньги. Со мной этот номер не пройдет. Сантименты на бирже котируются невысоко.Куртуа закусил губу:– С того дня, как я подписал вексель…– Прошел уже целый год! – прервал его ростовщик едким тоном. – Не будем забывать, что уже три раза я давал вам отсрочку!– Каждый раз за полмиллиона, не будем забывать и об этом. Боргри, послушайте… Возможно, я и не был образцом добродетели, но я не был обманщиком, и с тех пор…– С тех пор вы наделали немало гадостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46