Единение мышления и мышц наполняло его гордостью. Он ни о чем не сожалел.Вдруг его нога, вокруг которой был обмотан трос, встретила препятствие. Картина, которую он видел столько раз и не обращал внимания, мгновенно возникла перед его мысленным взором: трос загибается в петлю под лифтом. Конечная! Всем освободить вагоны! Конец!Так близко от цели?Но на какой высоте он находится? Начав спуск, он и не подумал прикинуть длину пройденного пути. Он мог быть на первом этаже так же, как и на восьмом! А если он просто прыгнет вниз?Безумное желание уверовать в возможность избавления, несмотря ни на что, мешало Жюльену сделать элементарный расчет: в развернутом виде трос должен был примерно равняться высоте двенадцати этажей. Поскольку кабина находилась наверху, петля была где-то на уровне шестого.Допустить, что такой расчет точен, значило отказаться от попытки выбраться. Или же отказаться от самой жизни! Броситься вниз и подохнуть! Жюльен предпочитал думать, что находится близко от земли. Обмотав несколько раз трос вокруг руки, он повис в воздухе, дрыгая ногами, надеясь коснуться земли носками ботинок. Безрезультатно… Подумать только, что он, возможно, лишь в нескольких сантиметрах от цели! Жюльен был в ярости: судьба жестоко обошлась с ним. А если он прыгнет и покажет «ей»? Кому «ей»? Тут же он увидел, как летит, переворачиваясь в воздухе, чтобы покончить… покончить… когда?Резким движением ему удалось сесть на изгиб троса. Что-то внутри него, нервная икота или сдерживаемые рыдания, заставляло его дрожать. В лучшем случае ему еще удастся подняться на руках назад… рискуя своей жалкой жизнью.
У Женевьевы не оставалось больше ни сил, ни слез. Нахмуренный лоб Жоржа, его жесткий взгляд внушали ей страх. Когда они вышли из комиссариата, он взял ее за руку.– Быстрей. И так потеряно много времени.– Куда мы пойдем теперь?– Увидишь.Он втолкнул ее в машину. Они поехали по ночному городу.– Пока все не закончится, ты будешь у нас.– Да, Жорж.Он дружески похлопал ее по руке.– Послушай, возможно, тебя тоже будут допрашивать. Не сбивайся. Ты помнишь, что говорила только что в комиссариате?– Да.– Это нетрудно. Ты ничего не знаешь, понятно? Ты ждала до десяти часов, а потом заявила об исчезновении мужа только потому, что опасалась несчастного случая. Запомни. Впрочем, я буду рядом.– Да, Жорж.Раз она будет не одна, все тревоги отступают на второй план.– Понимаешь, – объяснил Жорж, – это упростит развод. Ты ничего не знала. Ты никогда не подозревала, что муж тебе изменяет. Ты несчастная, ни о чем не подозревавшая женщина.– Хорошо, Жорж. Только…Он резко вывернул руль.– Никаких «только»! Ведь ты не передумаешь? Потому что в таком случае я тебе помогать не стану, даю слово!– Дело не в этом.– А в чем же?– Я сейчас подумала… Представь, что с ним действительно произошел несчастный случай.– Тогда тебе бы об этом сразу сказали в комиссариате.Жорж едва избежал столкновения с мотороллером, выехавшим с улицы Кондорсе. Поскольку улица де Мартир резко поднималась вверх, ему пришлось переключить на вторую скорость.– Из-за этого идиота у меня чуть не заглох мотор, – проворчал он.– Жорж, почему мы едем на Монмартр?Он вздохнул; вся эта история ему здорово надоела.– Если мне удастся его отыскать и сообщить полицейским, где он находится, дело будет сделано… Ты выдержишь?– Да, да, – ответила она в задумчивости.На Медрано они повернули налево, выезжая на внешнее кольцо бульвара. Женевьева как бы нехотя произнесла:– Ты не думаешь, что…Жорж вспылил:– Ах! Послушай! Не надо было начинать! Я тебя предупреждал. Теперь позволь действовать мне.На площади Пигаль было полно автомобилей, толпились прохожие. Жорж остановился перед аптекой. Женевьева торопилась выйти из машины, чтобы скорей присоединиться к брату, при этом ее юбка задралась, высоко обнажив ноги. Группа американских чернокожих солдат тут же обступила ее, испуская громкие возгласы на весь квартал. Жорж схватил сестру за руку и потащил за собой.Они с трудом пробирались в толпе, особенно когда Жоржу казалось, что он видит знакомый силуэт, и он устремлялся за ним вслед.Перед каким-то ночным баром прохожие глазели на ярко освещенные «цветные, рельефные» фотографии обнаженных женщин. Им пришлось спуститься на мостовую, чтобы обойти этих любителей искусства. В этот момент к ним приблизился какой-то человек и что-то невнятно прошептал. Жорж его не увидел, а Женевьева приняла за нищего и раскрыла сумку. Человек в свою очередь ошибся, решив, что она согласна на сделку: чтобы похвалить свой товар и еще больше заинтересовать покупательницу, он открыл фотографию, которую прятал в ладони. По наивности Женевьева бросила на нее взгляд, и тошнота подступила к горлу.– Жорж! – крикнула она, чуть не лишившись чувств.Продавец исчез. Жорж вернулся к ней и схватил за руку.– Ни на минуту нельзя тебя оставить одну! Ну что еще случилось?Она вытянула дрожащую руку:– Там… Этот мужчина…– Жюльен?– Нет… Он хотел… Ох!Жорж подавил раздражение и остановил проезжавшее мимо такси.– Пока ты со мной, мне ничего не удастся сделать. Давай возвращайся домой. Так будет лучше. Скажешь Жанне, чтобы поместила тебя в комнату для гостей. Я приеду и все расскажу. Не беспокойся.Она не хотела, но Жорж, не дожидаясь ее согласия, впихнул сестру в машину, бросив шоферу:– Улица де Варен… Поезжайте…
Ободрав руки до крови, Жюльен добрался до кабины. Задыхаясь, он рухнул на пол. На мгновение он утратил чувство реальности. Но постепенно ясность мыслей вернулась к нему. Он перевернулся на спину. Сигарету…Ему вдруг нестерпимо захотелось курить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46