У вас, Лиза, другая дорожка… Не знаю какая, но другая!
— Но вы же умный… Есть же выход?
— Умным положено долго думать. Во всяком случае — без промаха.
— Значит — все?!
Он промолчал, полез в «Волгу», вынес и поставил перед нами с Гришкой плетенку с яблоками.
— Это вам от Гаши… — кивнул он. — С большим приветом!
— Вы и ее нашли? Кто вам сказал? Петька?
— У меня всюду свои петьки… — хмыкнул он. — А Гаша у вас хорошая. Верная. Такие молчать умеют.
— А я могу хотя бы позвать ее сюда? Ну, ненадолго…
— Исключено.
Он подумал и добавил:
— Пока…
На том и расстались.
РАНДЕВУ С ПРОКУРОРОМ

Из ворот гаража валил пар и таял в морозном воздухе. Я заглянула внутрь: темно-синий «мерс» Сим-Сима стоял на яме, а Клецов в масленом комбинезоне возился под машиной, что-то высвечивая лампой-переноской.
— Здорово, Петя! — крикнула я. Он выбрался наверх, утирая руки ветошью, оглядел меня и хмуро сказал:
— Ну и как оно там, в верхах, Лизка? Я гляжу, ты совсем переменилась! Как говорится — цветем и пахнем? Спасибо, что хоть не забыла, как меня зовут!
— Ты че, очумел, что ли?
— Кто из нас очумел — это еще большой вопрос… — криво усмехнулся он. — М-да… Приволок я тебя сюда на свою голову! Как пацаненок?
— Мог бы и зайти…
— Да ну? А зачем?
— Ну, посидели бы… Есть что вспомнить, верно?
— Я и так каждый день вспоминаю! Ты иди, иди, Лиза… У меня еще дел! Видишь, полировочка затускнела? Сейчас мы все это дело залакируем! Твой-то обожает, чтобы все — с блеском!
— Кто это — мой?
— Да брось ты! Клецов был выбрит до лоска, и от этого еще заметнее было, что он осунулся, как-то опал всем лицом, щеки ввалились, а глаза были тусклыми и холодными. Он словно обегал меня взглядом, смотрел куда-то над головой.
И снова было так, как летом, когда между нами сгустилась и встала какая-то прозрачная, но неодолимая стена, когда — рядом, а чужие и говорить не о чем. Виноватой я себя не чувствовала, наоборот, в душе поднималась какая-то ехидная веселость. Он был как будто прежний подросток из моего класса, которому было не дано никогда узнать то, что уже познала я, а я была — вся такая умудренная, снисходительная и опытная. В общем, леди… И точно знала, что он балдеет только от одного моего присутствия и отчего-то боится меня или — себя? Твердый узкий рот его был плотно стиснут, на скулах катались твердые желваки, и он боялся прикоснуться ко мне взглядом, будто я пойму что-то стыдное, что он таит и чего не должен знать никто, кроме его самого. Я повернулась и пошла прочь.
— Эй! — окликнул он. — Это ты меня Туманскому подсунула?
— Нет. Не я.
— Все одно — спасибо! Он мне полторы штуки отваливает… Плюс — за километраж! И еще — вот за это…
Он кивнул на стенку гаража, там висела белая кобура и портупея из кожзаменителя. Из кобуры торчала рукоятка пистолета.
— Видишь? Цени! Если что — придется мою молодую жизнь за твоего хмыря класть…
— Не трогай ты меня, Петя, — ласково сказала я. Как учительница несмышленому первоклашке. — Есть вещи, которые ты никогда не поймешь. Ну, не дано…
— Знаешь, кто ты, Басаргина? — медленно сказал он. — Ты просто жадная, похотливая сука…
— А разве я возражаю?
Я шла к конюшням, и мне было как-то легко. Будто я наконец отсекла от себя что-то, что висело почти невидимым, но ощутимым грузом на душе. И думала, что возразить мне Петьке почти нечего. То, что я сука, а он из кобелей, мог определить каждый по первичным половым признакам. То, что похотливая — а чем еще заниматься молодой, витаминизированной, абсолютно здоровой суке? А вот что жадная… Это он, конечно, перебрал.
Если бы я была жадная, то тряхнула бы Сим-Сима на всю катушку, без дураков. Гоняла бы не на холеной «шестерке», а как минимум на классном «фиатике» с турбонаддувом, обзавелась бы какими-нибудь драгоценными шиншиллами, а не нутриевой шубейкой — полупердунчиком, не вылезала бы из бутиков, игралась бы с судьбой-индейкой в каждом казино, сияла бы брюлечками, как шапка Мономаха, и вообще, уже сгоняла бы пару раз на какие-нибудь Багамы или на тот же экзотический остров Бали, чтобы потрясти си-сечками на океаническом пляже, что было дано даже Элге Карловне. А я даже законно полученный за мои криминальные труды сувенирчик с изумрудиком стеснялась носить, записывала в книжку все свои расходы, твердо веря в то, что наступит день и я все честно возверну Сим-Симу. И тратила его кредитную карту на что? На то, чтобы мощно и неустанно работала эта идиотская молотилка, в которую я сама себя засунула, и валюту у меня отсасывали эти самые бесконечные спецы узкого и широкого профиля, эксперты, консультанты и прочие доценты, которые пытались впихнуть в мою черепушку все то, что когда-то знала и чем свободно оперировала некая Нина Викентьевна, но от чего моя башка раскалывалась и готова была лопнуть, как перезрелый помидор.
Клецову я сказала правду — в личные водилы к Сим-Симу я его не пристраивала. Даже в целях мощного повышения его благосостояния. И сама с изумлением впервые увидела, как он выскочил из-за баранки «мерса» Сим-Сима, отворил заднюю дверцу, откуда и полез Туманский. Это было еще летом, и Петьке очень шла новенькая ладная форменная рубашка с короткими рукавами, светло-серая, с погончиками, наглаженные брючки и однотонная бейсболка с каким-то значком.
Уже тогда Клецов держался в стороне от меня, и когда мы ненароком сталкивались, бурчал что-то невнятное и исчезал.
До меня не сразу дошло, что Туманский приблизил его к себе и усадил за руль своего постоянного экипажа не случайно. Случайностей у Сим-Сима не бывало. Он просто отсекал Клецова от меня, устроил так, чтобы тот постоянно находился при нем, был бы почти все время под его присмотром так, чтобы исключить возможность наших встреч на территории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100