Словом, ты меня знаешь! Я всегда держу нос по ветру, как...
- Твое нынешнее хозяйство? - предлагаю я.
- Совершенно точно, - благодарит господин Трахун. - Что-то булькнуло у меня в котелке, и я бросаю врача, сообщаю в контору, что у меня свидание с маршалом, срочно еду сюда...
- ...но он никого не принимает, - вздыхаю я.
- Моему переводчику ответили то же самое. Но только у меня голова на плечах, а не репа, как некоторым кажется, и я умею ею пользоваться. Чуть позже я повторил звонок и сказал, что настаиваю на встрече, поскольку у меня есть предложение насчет продажи шара Монгольфье, который перегородил мне весь сарай, словом, мешает, и этот хорек маршал тут же клюнул и назначил встречу сегодня к вечеру...
- Классика! - соглашаюсь я. - Отдаю должное твоей выдумке, Толстяк!
Затем Берю, причмокивая губами, заявляет, что эти чертовы немецкие сосиски хорошо нашпигованы и вкус у них вполне копченый, вот только полно жил. Подумав немного, он наклоняется ко мне и тихим голосом, будто прелат, окучивающий маркизу, шепчет:
- Если у тебя есть час времени, чтобы посвятить мне, и если это не очень обеспокоит твою мамашу, я хочу, чтобы ты пошел со мной, Сан-А.
- Куда это?
- Там увидишь. - И тут же спохватывается: - Это просто такое выражение.
- Куда ты меня тащишь? - бурчу я.
Он быстро шагает, крепко ухватив меня за руку. Очевидно, со стороны мы производим впечатление, будто деревенский вор тащит упирающуюся телку.
- Это по поводу моего так называемого заболевания, - признается Берю.
- Ты о своей дубинке, чтоб чертей глушить?
- О ней самой.
- Так и не успокоился?
- Куда там! Но за те три дня, показавшиеся мне вечностью, кое-что изменилось. Правда, не очень. Я, стало быть, в статистике неизлечимых, понимаешь? Хожу быстрым шагом на цыпочках, как когда-то в детстве ходил в пивную. Теперь, чтобы сохранять ясной голову, мне нужно порядка полудюжины девочек. А когда я в разъездах, в отсутствие добровольного поголовья, приходится обращаться за помощью к профессиональным шлюхам, что, естественно, увеличивает статьи расходов. Беда!
- И ты меня теперь тащишь в специальный квартал?
- Ну не такой уж он специальный, - мурлычет гигантский кот. - Но там есть Гретхены с такими балконами на фасаде - очумеешь! Я так думаю, что небольшой прыжок в экстаз поменяет тебе настроение, сынок. А то, ежели все время барахтаться в своих черных мыслях, этак ты скоро превратишься в подвальную крысу.
- Считаешь, что теперь, кроме проституток, мне ничего не светит?
Берю мгновенно стервенеет.
- Не надо очернять самую древнюю и самую прекрасную профессию на земле, товарищ! Все вы корчите рожи, когда говорите о простипутанах, но это не мешает вам бегать к ним втихую. Стыдно оставлять без работы квалифицированных специалисток, вот что я скажу! Когда у тебя болит зуб так, что ты на стенку лезешь, ты что, бежишь к своему соседу по лестничной площадке, чтобы он тебе его вырвал, а? Нет, ты бежишь со всех ног к дантисту, у которого из всех карманов торчат дипломы! Так же и здесь, чтобы мозги встали на место, нет ничего лучше специалистки с опытом. Ладно, не расстраивайся - будет за мой счет! Я только что обнаружил здесь одну птичку, она не в моем вкусе, но, как мне кажется, как раз твой стиль на все сто! Блондинка, высокая, худая, грудей немного, но зато глаза темно-синие и с поволокой. Смотрит томно из-под длинных ресниц! Словом, картинка! Курит на манер Марлен Дитрих с мундштуком, длинным на полметра. Ага, мы как раз подходим. Я вижу ее за стеклом. На ней черное эскимоно с красными цветами, что подчеркивает ее блондинистость. О, она нам улыбается. Ты тоже ей улыбнись из приличия! Давай войдем, я тебе говорю! Можешь с ней просто поболтать, если не хочешь ничего больше, ты же мастак вкручивать мозги. Черт, если бы ты видел, какой у нее рот, прямо до ушей! Ух, она, наверное, умеет всякое такое! Будь у нее бюста хотя бы килограммов на десять, взял бы ее себе, точно! Сразу видно, девица воспитанная, с манерами, образованием и все такое прочее. Я так думаю, она дочка бывшего нацистского министра и вынуждена теперь зарабатывать таким ремеслом, чтобы оплачивать папашины бифштексы. Это тип Мадонн, которые тебе наизусть прочтут поэмы из Виктора Гюго на немецком в промежутках между сказочными сеансами любви. Любви, не просто так, я правильно выражаюсь? Так, слушай, она нам подает знак. Ага, и задергивает занавески, как бы говоря, что счетчик уже включен. Не черта сомневаться, Сан-А! Доставь мне, как товарищу, удовольствие: залезь на Грету. Это написано наверху в качестве приветствия... Уже от одного имени возбудишься, а? Я правильно говорю?
Потрясенный его монологом, я уступаю его увещеваниям.
А поскольку от его цветистых описаний меня начинает разбирать, то я даю наконец ввести себя в обитель разврата. (Сильно сказано, правда?)
Фрейлейн Грета - я лишен возможности ее видеть, но должен признать, что ощущаю полное портретное сходство с оригиналом, нарисованным мне на улице моим зрячим (и еще как!) другом. У нее низкий голос и красивый смех. Она курит дорогой сладковатый табак, а в комнате пахнет оранжерейными растениями.
- Францозиш? - произносит она своим обволакивающим голосом.
Она приближает к моим чувствительным губам свой рот, и ее горячее дыхание зовет к любви. Я провожу рукой по ее длинным шелковистым волосам... И мы почти сладострастно целуемся.
- Порядок, граждане, я вас оставляю, - заявляет Берю, довольный, будто старая сводница, которой удалось одним махом скрестить две пары близнецов. - Я буду рядом, Сан-А, у одной толстушки размером с баобаб, которая, на мой взгляд, запросто могла бы огрести три звезды за обслуживание (согласно гостинично-ресторанной классификации Мишлен).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67