Я оцениваю его взглядом ученого. Это маленький человечек пятидесятилетнего возраста, с лысой черепушкой, припомаживающий остатки волосенок, чтобы их не потерять. У него удлиненное лицо, выдающийся вперед и загнутый кверху подбородок, нос формы вишни, вставные зубы не его размера, усы другой эры, большие уши, поблекший взгляд, надбровная арка, выступающая, как у некоторых приматов, и шрам на лбу, напоминающий о закате солнца на Красном море. Социально я поместил бы его в ранг скромных и осторожных рантье. Носит повседневную одежду, что же касается ума, то двери Академии не распахнутся перед ним никогда.
- Вот именно, - соглашаюсь я, - расскажите.
- Все началось в прошлом месяце. Однажды утром почтальон принес пакет... Я был заинтригован, потому что на нем не оказалось обратного адреса, к тому же я ничего ниоткуда не ожидал.
Фантазер Сан-А тут же бродит по тропе предположений. Что мог содержать замечательный пакет, чтобы эти господа впали в подобные эмоции? Человеческие останки? Кобальтовую бомбу? Свернувшуюся кобру? Развернувшуюся кобру? Или медальон с изображением Мишеля Симона[1]?
Пока Фуасса держал паузу, П-Инюш воспользовался этим, чтобы подхватить эстафету.
- Догадайся-ка, что было в этой посылке, Сан-А! Но прежде чем я начинаю опустошать сосуд моих гипотез, ископаемое освобождает меня от трудов:
- Два миллиона! - говорит он.
- Два миллиона чего?
- Франков, - блеет дружок Фуасса. И скромно уточняет:
- Старых! В банкнотах по десять тысяч! Последовавшая за этой фразой тишина переводит мое изумление гораздо лучше, чем переводчик для глухонемых.
- Постойте, постойте, - говорю я. - Если я правильно понял, вы получили два миллиона франков в конверте, адресованном на ваше имя?
- Именно. И это еще не все!
- Как это?
- Каждую неделю я точно так же получаю два миллиона. Сейчас их у меня четырнадцать.
Снова тишина.
"Это уж слишком!" - как сказала больничная нянька, обслуживающая мужской туалет.
Пинюш булькает вегетарианским смешком.
- Ну что, встречался ли тебе более удивительный случай?
- Откровенно говоря, нет. И как вы реагировали, дорогой месье, на первую посылку?
- Я спросил себя, кто же послал мне такое богатство?
- Пакет не был заказным?
- Ничего подобного. Оформлен как бандероль.
- Весьма близко к истине, ведь банковские упаковки выглядят почти как бандероли! А почтовая печать? - спрашиваю я Пинюша.
- Это я уже проверил, - выдает любезный частный детектив. - Уточним сперва, что, получив второй пакет, господин Фуасса пришел ко мне за консультацией. Первая посылка была отправлена из Лиона, вторая из восемнадцатого округа, третья из Везине и так далее. То из провинции, то из Парижа или его окрестностей.
- И адрес написан одним и тем же почерком?
- Он даже не написан от руки. Его набирали с помощью детского печатного наборчика, используя всегда одно и то же клише.
- Вы сохранили обертку?
- Естественно.
Пинюш вынимает из портфеля, сделанного из кожи иззябшей овечки, семь кусков бумаги, аккуратненько сложенных в четыре раза, с отпечатками замечательного клише. Шесть из семи на крафт-бумаге. Седьмой кусок с одной стороны зеленый, с другой белый.
- Что ты уже предпринял? - спрашиваю я Пино. Старый хрыч - превосходный сыщик, и я не сомневаюсь, что он должен был серьезнейшим образом раскрутить дельце.
- Я расспросил господина Фуасса о его окружении. Я осведомился, не нанес ли кто-либо когда-либо ему какого-то материального урона, чтобы потом возместить...
- Никогда! - перебивает Фуасса.
- Он не контактировал ни с кем после получения пакетов: никаких телефонных звонков, никаких угроз - ничего! Я опросил все посылочные отделы почтовых отделений и ничего не узнал. Служащие не помнят отправителей пакетов. К тому же этот неизвестный мог и не отдавать их на взвешивание, а наклеивать марки и бросать в почтовый ящик. По мне, так это дело рук психа.
- Но дьявольски богатого психа, - вздыхаю я. И меняя тему разговора: Что, мой кузен Гектор все еще работает в твоем агентстве?
- И как! Ты знаешь, у него действительно способности! Сейчас он на расследовании в Лилле. Вчера вечером поехал на своей "лянчии загато".
- У Гектора "лянчия"! - удивляюсь я.
- А почему бы и нет? Мы процветаем!
Но так как сейчас не время крахмалить чистое семейное белье перед посторонним, я возвращаюсь к основной сиюминутной заботе.
- Короче, господин Фуасса получил четырнадцать миллионов старых франков от неизвестного, который и желает им оставаться, и у него, то есть Фуасса, нет ни малейшей идеи, чья это щедрость?
- Именно так, - соглашается Фуасса Жерар.
- Превосходно, я займусь вашим делом, - обещаю я. - Оставьте мне упаковку.
Удрученные усы Пинюша повисают, как шерсть спаниеля, вылезшего из болота без утки. А на что он надеялся, предок? Что я тут же натяну рыцарские доспехи и покину курятник на всех парах, чтобы заняться его старым волынщиком?
- Если бы вы могли действовать побыстрее! - умоляет рантье. - Я очень боюсь, понимаете, ибо уверен, что тут что-то кроется.
- Я подключусь к делу прямо сегодня, - уверяю я. - Ваш адрес, господин Фуасса.
- Воскрессон, аллея Козлят, 18.
- Профессия?
- У меня астма, - начинает он. Не успел я про себя удивиться такому впечатляющему занятию, как мой собеседник продолжил:
- У меня бывают ужасные приступы, поэтому я был вынужден уйти в отставку. В прошлом году я продал свою гостиницу у Восточного вокзала и живу на сбережения.
- И они значительны? Извините за вопрос, но в этом случае нельзя пренебрегать никакими деталями.
- Скажем, средние, - отвечает Фуасса, не запятнав себя. - Я живу хорошо, но не могу вывернуться наизнанку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37