Магнитофон все еще был включен и слабо потрескивал. Ее лицо снова стало красивым. Как у изваяния. По мере того как жизнь покидала ее, оно приобретало холодное величие мрамора. Я встал на колени.— Прости, Мина… Я слишком любил тебя… Я вас никогда не забуду, тебя и его.Мне показалось, что последние слова тронули ее. Она очнулась, немного приподняла ресницы.— Поль…Я еще слышал ее.— Говори, родная, говори… Я слышу…— Все одиноки, — прошептала она. — А мертвые тоже?Я встал, взял ее на руки и, шатаясь, спустился по лестнице. Внизу я положил ее на диван и заметил, что она больше не дышит. И только тогда ответил на ее вопрос.— Не знаю, одиноки ли мертвые, Мина, но вряд ли они более одиноки, чем живые!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33