Как только старый ирландский напиток окрасил щеки девочки легким румянцем, она погрузилась в глухое молчание, оглушенная, словно боксер на ринге.
Алиса осела на сиденье, прислонившись вис­ком к стеклу. Хьюго внимательно наблюдал за де­вочкой, понимая, что сейчас не время расспраши­вать ее. Он включил вторую скорость и поехал в сторону дороги на Рейн.
Чтобы разрядить обстановку, он вставил кассе­ту в магнитофон: нежная, не слишком печальная, легкая музыка.
Он выбрал самый спокойный альбом Принца под названием «Вокруг света за один день» в на­дежде, что сладенькие мелодии с ориентальным оттенком сделают черную ленту шоссе менее моно­тонной и однообразной.
Минут через пятнадцать сзади раздался лег­кий шорох, и тихий охрипший голосок спросил на последних тактах «Малинового берета»:
– Мы куда теперь едем?
Хьюго, пряча улыбку, поднял голову. Они с Алисой видели друг друга в зеркале. В ее глазах он снова заметил проблеск сообразительности.
– В Дюссельдорф, – ответил он. – Мы сделаем небольшой стратегический крюк.
Девочка глубоко вздохнула и снова уставилась в окно.
Через пару секунд она холодно произнесла:
– Не думаю, что это хорошая идея… Это отда­ляет меня от цели.
Хьюго растерялся, не зная, что отвечать. Ко­нечно, это не самая прямая дорога в Португалию, но не может же он рассказать ей про организацию или про Витали Гузмана!
Хьюго решил импровизировать, затронув струнку доверия, хоть и не был уверен, что с такой волевой умницей, как Алиса, это не заведет его в тупик.
– Скажи, ты мне доверяешь?
Слегка обернувшись, он заметил легкое движе­ние, означавшее согласие.
– Я должен встретиться с одним человеком, ко­торый нам поможет. Его зовут Витали. Вот уви­дишь… Идет?
Их взгляды снова встретились в зеркале. Хью­го убавил звук.
– А теперь, если не возражаешь, расскажи мне все как есть. Кто ты? А эти вооруженные типы, ко­торые тебя преследуют? Что за человек твоя мать? Наконец, что за гребаная тайна кроется за всей этой историей? Хорошо?
Он старался говорить холодным, отстраненным тоном. И это сработало. Голосом, срывающимся от волнения и усталости, Алиса снова начала развора­чивать перед почти незнакомым ей человеком кар­тину своей более чем странной жизни. По непонят­ным ей самой причинам она поведала встреченному в ночи человеку крайне важные сведения, которые не доверила даже той женщине из амстердамской полиции. Вот уже некоторое время ей снятся кош­мары. Отсюда все и пошло.
7
«Вечер окончательно испорчен, – думал Вильхейм Брюннер. – А теперь еще и это…»
Ева готова была взорваться, это точно, и по­следствия будут разрушительными для ближай­шего окружения. Когда она вот так «перегрева­лась», старикам, больным и слабым лучше было не попадаться ей на пути. Как тому болвану слуге, ко­торому Ева врезала по роже, потому что он не ус­пел вовремя убраться, хотя она вопила, отсылая его.
Все рухнуло. Слежка Кеслера стала сущей ка­тастрофой. Южноафриканцу не оправдаться. Как только вернется, понесет телесное наказание.
Алиса воспользовалась ситуацией и сбежала. С наступлением ночи напряжение в гостиной нара­стало. Ева превратила комнату в кризисный штаб, развесив по стенам карты Европы и потребовав, чтобы все, включая Освальда, были готовы к ночи без сна. Один из ее телохранителей установил на столе рацию, которой манипулировал темноволо­сый очкарик.
Ева приказала Сорвану возглавить операцию и разослать патрули на юг Голландии, охватив все основные магистрали. Франция, Бельгия. Эти ко­манды должны были координировать свои дейст­вия с людьми Кеслера, подстерегая Алису повсюду: на вокзалах, автобусных станциях, бензозаправках. Девочка наверняка пробирается на юг. Люди Со­рвана устроят ей засады. Ева начала прикалывать цветные флажки на большую карту Европы, вися­щую рядом с дверью.
Зеленые – машины Кеслера – из Амстердама на юг. Красные – группы Сорвана – через германо-швейцарскую границу на Страсбург, Мец и Нанси.
Позже, вечером, Ева влепила пощечину Ос­вальду за то, что тот, как ей показалось, слишком медленно выводил замороженные в Голландии средства, а потом взглядом дала понять Дитеру Борвальту, что дойдет очередь и до него.
По последним сведениям из министерства, кон­тора Хасленса и Хаммера вынуждена была сооб­щить властям новый адрес. Из Амстердама должен прибыть полицейский для допроса.
Следом за этим Ева прицепилась к человеку, которого назначила ответственным за операцию «Караван»: стремительную эвакуацию студии и вывоз всех кассет в Швейцарию, а оттуда – в подготовленный Евой тайник. «На все у вас ухо­дит вдесятеро больше времени», – орала она, хо­тя несчастный сколотил команду из восьми чело­век и нанял два грузовичка, готовых выехать той же ночью.
Окончательно вывело Еву из себя сообщение, полученное по радио от одной из патрульных бри­гад Кеслера. Они заметили Алису где-то на грани­це с Бельгией, на автостоянке. Она сидела в серой «вольво», которую вел неизвестный.
Первоначальная эйфория быстро сменилась растущим напряжением. Лицо Евы стало мрачным и жестким, а это не сулило ничего хорошего. Сооб­щение о том, что «вольво» оторвалась от преследо­вателей, стоило жизни статуэтке из слоновой кос­ти и зеркалу эпохи Людовика XV, висевшему над каминной полкой.
Юному радисту повезло: статуэтка не была предназначена именно ему, но пролетела в десяти сантиметрах от его головы. Ева бы не возражала против того, чтобы наказать того, кто принес дур­ные новости, как это делали древние.
Она стояла перед размеченной картой, словно ждала, что странная схема таинственным образом даст ей знать, где находится Алиса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128