– Садитесь, Тревиз, – сказал он. – Давайте держаться на дружеской ноге, если сможем.
– На дружеской? С изменником? – Тревиз засунул пальцы за пояс и остался стоять.
– С обвинением в измене. Мы еще не дошли до точки, когда обвинение даже исходящее от мэра – эквивалентно убеждению. Я уверен, что мы не дойдем до нее. Мое дело – обелить вас, если я смогу. Я предпочел бы сделать так, чтобы не причинить вреда – разве только вашей гордости, – а не быть вынужденным выносить все на суд общественности. Надеюсь, вы согласны со мной в этом?
Тревиз не смягчился. Он сказал:
– Давайте без заискивания. Ваша работа – заставить меня расколоться, как будто я и есть изменник. Я не изменник. И возмущен необходимостью доказывать это для вашего удовольствия. Почему бы вам не доказать свою преданность для моего удовольствия.
– В принципе – так. Но, к сожалению, сила на моей стороне, а не на вашей.
И, следовательно, задавать вопросы мое право, а не ваше. Если какое-либо подозрение в нелояльности или в измене падет на меня, я окажусь снятым с должности, и меня будет допрашивать кто-то другой, кто, как я горячо надеюсь, отнесется ко мне не хуже, чем я намеревался отнестись к вам.
– А как вы намеренны отнестись ко мне?
– Как друг и как равный, если и вы отнесетесь ко мне так же.
– Не стану ли я выпивать с вами? – ядовито спросил Тревиз.
– Позднее – возможно, но сейчас, пожалуйста, сядьте. Я прошу вас как друг.
Тревиз поколебался, но сел. Дальнейшее недоверия вдруг показались ему не нужными.
– Что дальше? – спросил он.
– Дальше – могу ли я попросить вас ответить на мои вопросы правдиво и полно, и без утаивания.
– А если я не отвечу? Какая угроза стоит за этим? Психический зонд?
– Уверен, что нет.
– Я тоже уверен, что нет. Нет – для советника. Зонд не влияет на измены, а когда я буду оправдан, в моих руках будет ваша политическая голова, да и голова мэра, очень возможно. Вам дорого обойдется попытка применить Психический Зонд.
Кодил нахмурился и покачал головой.
– О, нет. О, нет. Слишком велика опасность повредить мозг. Иногда это делают очень осторожно, и с вами это не стоит труда. Но иногда, знаете, когда Зондом пользуются в раздражении…
– Угроза, Кодил?
– Констатация факта, Тревиз. Не ошибайтесь во мне, советник. Если мне придется воспользоваться Зондом, я воспользуюсь, и даже если вы невиновен, выхода у вас не будет.
– Что вы хотите знать?
Кодил нашел кнопку на столе и сказал:
– То, что я спрошу, и то, что вы ответите, будет записано – и изображение, и звук. Я не хочу никаких самопроизвольных высказываний от вас, или чего-то безответственного. Я уверен, что вы это понимаете.
– Я понимаю, что вы хотите записывать только то, что вам нравится, презрительно сказал Тревиз.
– Это правильно, но опять-таки – не ошибитесь во мне. Я не буду искажать ничего из того, что вы скажете, я запишу или не запишу, вот и все. Но вы будете знать, что я записываю, и не станете тратить мое и свое время.
– Посмотрим.
– У нас есть основания думать, советник Тревиз, – налет официальности в голосе Кодила показал, что он записывает, – что вы утверждали открыто и неоднократно, что не верите в существование Плана Селдона.
Тревиз медленно сказал:
– Если я утверждал это открыто и неоднократно, чего же вам еще надо?
– Давайте не будем тратить время на увертки, советник. Вы знаете, что я хочу открытого признания, сделанного вашим собственным голосом, со свойственными ему оттенками, при условии, что вы полностью владеете собой.
– Потому, я полагаю, что использование какого-либо гипно-эффекта, химического или иного, изменяют оттенок голоса?
– Очень заметно.
– И вы боитесь продемонстрировать, что пользовались незаконными методами при допросе советника? Не порицаю вас за это.
– Рад, что вы не порицаете меня, советник. Во всяком случае, продолжим. Вы утверждали открыто и неоднократно, что не верите в существование Плана Селдона. Вы признаете это?
Тревиз медленно произнес подбирая слова:
– Я не верю, что так называемый План Селдона имеет то значение, какое мы придаем ему.
– Неопределенное утверждение. Вы стараетесь усложнить?
– Обычную концепцию, что Хари Селдон, пятьсот лет назад, воспользовавшись математической наукой психоисторией, разработал курс человеческих событий в мельчайших деталях, и что мы должны следовать курсу, начертанному, чтобы, вести нас от Первой Галактической Империи ко Второй по линии максимальной вероятности, я считаю наивной. Такого не может быть.
– Не означает ли это, что, по вашему мнению, Хари Селдон никогда не существовал?
– Отнюдь нет. Конечно, он существовал.
– Что он никогда не развивал науку психоисторию?
– Нет, я, конечно не имел ввиду ничего подобного. Видите ли, директор, я объяснил бы это Совету, если бы мне позволили, и я объясню вам. Истина, которую я собираюсь высказать, так очевидна…
Директор безопасности спокойно и совершенно очевидно выключил аппарат.
Тревиз сделал паузу и нахмурился.
– Зачем вы это сделали?
– Вы тратите мое время, советник. Я не просил вас произносить речи.
– Вы просили меня объяснить мою точку зрения, нет?
– Не совсем так. Я просил вас отвечать на вопросы и не добавлять ничего, о чем я не спрашивал. Поступайте так и это займет много времени.
– Вы хотите сказать, что намерены вытянуть из меня то, что подкрепит официальную версию якобы совершенного мною.
– Мы просим вас сделать правдивое заявление и только, и, уверяю вас, мы ничего не исказим в нем. Разрешите мне попытаться снова. Мы говорили насчет Хари Селдона. – Записывающий аппарат пришел в действие и кодил спокойно повторил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127