Должен быть способ.
Но Шварц холодно воспринимал трепетание мысленных контактов, которое так ясно ощущал.
– Вы имеете в виду чтение их мыслей, – проговорил он. – Чем это может помочь? Я способен и на большее. Например, как вам понравится это?
Авардан почувствовал легкий толчок и вскрикнул от неожиданной боли.
– Это сделал я, – сказал Шварц. – Хотите еще?
– Вы можете проделать это с охранниками? – выговорил Авардан. – С секретарем? Как вы дали им привести себя сюда? Великая Галактика! Шект, у нас не будет никаких проблем. Теперь слушайте, Шварц…
– Нет, – сказал Шварц, – вы слушайте. Зачем мне убегать отсюда? Куда я попаду? По-прежнему в этот мертвый мир. Я хочу вернуться домой и не могу это сделать. И я хочу умереть.
– Но это вопрос жизни всей Галактики, Шварц. Вы не можете думать о себе.
– Не могу? А почему бы и нет? Какое мне дело до вашей Галактики? Пусть проваливается ко всем чертям! Я знаю, что намеревается сделать Земля, и рад этому. Недавно эта леди сказала, что решила, на чьей она стороне. Что ж, это решил и я, и моя сторона – Земля!
– Что?
– Почему бы и нет? Я – землянин.
17. ИЗМЕНИ РЕШЕНИЕ!
А потом опять был очередной допрос…
Прошел час с того времени, как Авардан, очнувшись, почувствовал, что лежит беспомощный, как мясная туша в ожидании разделки. И ничего не произошло. Ничего, кроме этой горячечной бесполезной болтовни в невыносимом ожидании.
Ослабевший, Авардан боялся, что у него не хватит сил сопротивляться следователю. Он сказал:
– Я думаю, за нами следят. Мы должны поменьше говорить.
– Нет, – послышался ровный голос Шварца. – Никто нас не подслушивает.
Археолог готов был автоматически отреагировать своим «откуда вы знаете», но промолчал. Он остро позавидовал, что не у него такая сила! А у человека из прошлого, который называет себя землянином и хочет умереть, есть такая сила!
В поле его зрения попадал лишь кусок потолка. Повернувшись, он мог видеть неправильный профиль Шекта, с другой стороны – голую стену. Подняв голову, он смотрел на бледное лицо Полы.
Иногда его жгла мысль, что с ним, гражданином Империи, Галактики, так несправедливо обошлись земляне, и он позволил им это сделать.
Но и она исчезла.
– Бел? – слово прозвучало неожиданно приятно для него, прервав мысли о смерти.
– Да, Пола?
– Я думаю, они не будут тянуть особенно долго.
– Может быть, дорогая… Как жаль. Ведь мы потеряли два месяца.
– Это моя вина, – прошептала она. – Моя вина. Но у нас есть, по крайней мере, эти последние минуты. Мы должны их использовать.
Авардан не смог ответить. Мысли вихрем проносились в его голове. Было ли это лишь плодом его воображения или он действительно чувствовал твердый пластик, на котором лежало его безжизненное тело? Как долго длится паралич?
Необходимо убедить Шварца помочь. Он попробовал проконтролировать свои мысли, заранее зная, то это невозможно.
– Шварц, – позвал он…
Шварц лежал такой же беспомощный, как и остальные, но его мучения были гораздо глубже. В нем одном была сконцентрирована боль его спутников.
В самом себе он еще мог поддерживать это сжимающее душу стремление к смерти, к ее бесконечному спокойствию и умиротворенности, побеждать последние капли любви к жизни, которая так недавно, всего два дня назад, заставила его бежать с фермы. Но окруженный другими? С гнетущим страхом смерти как саван нависшим над Шектом, с досадой и непреодолимым желанием действия в энергичном уме Авардана, с глубоким и отчаянным разочарованием девушки?
Он должен закрыть свое сознание от страданий других! У него есть своя жизнь и своя смерть. Какое ему до них дело?
И тут Авардан позвал его. Шварц уже знал зачем. Они хотят, чтобы он их спас. Почему он должен это делать? Почему?
– Шварц, – вкрадчиво повторил Авардан, – вы могли бы стать героем. Вам не из-за чего умирать здесь, не из-за этих же людей, которые схватили вас.
Но Шварц лихорадочно перебирал в памяти воспоминания своей юности, стараясь заполнить ими колеблющийся ум. Странная смесь событий из прошлого и настоящего вызывала у него раздражение. Он сказал сдержанно:
– Да, я могу стать героем и… предателем. Эти люди хотят убить меня. Вы называете их людьми, но это произносит ваш язык, мысленно же вы их называете чем-то, чего я понять не могу, но это нечто отвратительное. И только потому, что они земляне.
– Это ложь, – горячо возразил Авардан.
– Это не ложь, – последовал такой же горячий ответ, – и все знают это. Они хотят убить меня, да, но только потому, что считают меня одним из людей вашего сорта, людей, которые обрекли целую планету на беспросветное существование, на унижение несносным высокомерием. Так защищайтесь сами от этих «ничтожеств и паразитов», которым неожиданно удалось создать угрозу для своих богоподобных повелителей. И не просите помощи у одного их них.
– Вы говорите, как Зелот, – пораженно произнес Авардан. – Почему? Вам причиняли страдания? Вы говорите, что жили на большой и независимой планете. Вы были землянином, когда Земля была единственной носительницей жизни. Вы – один из нас, один из правителей. Зачем же отождествлять себя с отчаявшимся меньшинством? Это не та планета, которую вы помните. Моя планета гораздо больше напоминает старую Землю, чем этот умирающий мир.
Шварц рассмеялся.
– Я – один из правителей, говорите? Что же, не будем спорить об этом. Это бессмысленно. Поговорим вместо этого о вас. Вы – прекрасный образец того, что присылает нам Галактика. Вы снисходительны и поразительно добросердечны. Вы восхищаетесь собой, потому что обращаетесь с доктором Шектом как с равным. Но подсознательно, я с трудом различаю это, вы чувствуете себя неловко в его обществе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56