Все спать пошли, а я, влюбленный дурак, поперся к окошку вашему. Приятное хотел сделать. Подбодрить…— Ты не видел — баррикады уже были?— Н-н-не знаю. Я в комнату не смотрел. Только на стекло. Я был весь пронизан любовью… Тем более занавески были задернуты.— Так, — попыталась собраться с мыслями Сонька. — Так. Что же получается?— Ничего хорошего, — ответила я. — Ты не пострадала только потому, что вечно дверь пинком открываешь. Открывала бы, как все нормальные люди, руками, давно бы с пробитой башкой лежала.— А всегда знала, что мои вредные привычки могут мне пригодиться!— Это точно не Суслик! — не впопад брякнула Ксюша.— Чего?— Это не Суслик. Мы видели его, когда выходили из столовой…— А он, может, успел обернуться. Долго ли — туда, сюда. — Предположил Зорин. — Наворотил капканов и назад. Алиби себе создавать.— Вряд ли, — не согласилась Ксюша. — Когда бы он в таком случае успел слепить такую огроменную бабищу? Она знаешь какая… Как статую Свободы…— Это точно не Артем и не Лева, — внесла свою лепту в обсуждение Изольда. — Их нет в лагере.— И не я! Хоть я в лагере и был, — продолжал стоять на своем Юрка.— Это точно не… — задумалась Сонька, но договорить не успела, потому что Изольда вдруг вздрогнула, охнула, затряслась. А потом вовсе завалилась на кровать в обмороке. Но перед тем, как отключиться прохрипела:— Это он! 15. Мы оторопело посмотрели на дверь.В проеме, привалившись плечом к косяку, стоял Кука. Вид имел удивленно-растерянный. Совсем не опасный. Но глаза за стеклами очков (или это мне только показалось) сверкали как-то не по-доброму.— Что он? То есть я? — спросила он, отлипая от косяка.— Э… — затянула Сонька. — Э… Ну…— Не понял. Говори вразуминительнее.Сонька и хотела бы, да не могла, она сама не совсем понимала, почему припадочная бухгалтерша обвинила Куку в нападении. Но тут Изольда судорожно икнула, булькнула, хрюкнула и открыла один глаз.— Это он! — заверещала она, как только сфокусировалась. — Он чуть не убил меня!— Я? — очень искренне удивился Кука.— Ты! Ты! Я знаю!— Но почему я?— Да, — поддакнула Сонька. — Почему он?— Я узнала его ботинки! Посмотрите! — она простерла свой костлявый перст, тыча им в Кукины «гриндерсы». — На его подошве подкова! Я видела!Кука приподнял ногу, глянул на свою подошву — убедился в том, что пятка и вправду подбита железной подковкой — потом тупо уставился на нас.— И что? — опять не понял он.— А то, что тот, кто напал на меня в туалете, был обут в точно такие ботинки, с точно такой подковой! Скажешь, не ты?— Не я.— Но я видела, я рассмотрела в мельчайших деталях эти боты… Когда ты уходил, подковы сверкали и цокали… Я слышала…— Я в это время спал, — стоял на своем Кука.— Но согласись, что больше ни одному иди… человеку не придет в голову подбивать «гриндерсы», — сказала я.— Ну и что? А мне пришла. Мне так нравится. Это не преступление.— Преступление не в том, что ты испоганил фирменную обувку, а в том, что попытался убить Изольду.— Я? Изольду? — Кука захохотал. — Но это же идиотизм! Глупость! Вы бы еще придумали, что я изнасиловать пытался…— А что? Может, и пытался, — хмуро молвила Изольда.— Ой, не смешите! Я лучше батарею изнасилую, она такая же ребристая, но зато горячая!— Ах ты… Гад! — зарычала Изольда и ринулась на обидчика с такой быстротой, будто это не она только что валялась в изнеможении на ковре.— Отвали, дура! — прикрикнул Кука.— Сам дурак! — рыкнула Изольда, впиваясь пальцами ему в лицо.— Черт! — выругался телохранитель — видимо не ожидал от анемичной бухгалтерши такой прыти. — Отстань!Изольда не отставала. Тогда он ткнул ее пальцем под ребра. Болевой прием возымел действие — Изольда отцепилась.— Как тебе не стыдно? — затрубил Зорин. — Обижать слабых? Бить женщину, это же… это же… это просто не достойно.— Да пошли вы все на…! — ответил Кука, утирая с лица кровь.— Мы пойдем, но ты сначала объясни…— Ничего я вам объяснять не буду.— Как это? Ты должен перед лицом общественности поклясться…— Отвали, Зорин! Я тебя предупреждаю, еще одно слово, и ты труп!— Вы слышали? — заголосил Юрка. — Он теперь и меня хочет замочить! Убийца!Мы переглянулись. Убийца Кука или нет, но улики не в его пользу, так что объясняться с милицией ему придется — про нападение в туалете, как и про ботинки, мы ей расскажем.— Кука, — миролюбиво начала я. — Ты говоришь, что не при чем, и мы, предположим, тебе верим, но тогда объясни, каким образом твои ботинки оказались на ногах злоумышленника?— Откуда я знаю? Я спал. Естественно, разутый. Ботинки стояли у двери, она была не заперта. Может, кто-то их взял. Только зачем?— Не верьте ему! — вновь принялся орать Юрка. Он, как видно, за последнее время разучился говорить нормальным голосом. — Он убийца! Я сразу это понял!— Ты, индюк, тебе сколько раз говорили, что мы ребята не местные, нам ваши базары…— О! Как он заговорил! Вот! Сущность твоя бандитская и проявилась! А то спасибо-пожалуйста-простите-извините! Ты обычный бандит! А, может, и маньяк! А маньякам без разницы, кого убивать, знакомых или не знакомых, им бы кровушки побольше!Мы с усилившимся сомнением глянули на Куку. Может, Юрка и прав. Может, Кука и впрямь маньяк. Глаза-то вон как бегают!— Девочки! Вяжите его! — скомандовал Зорин. Чем мы будем его вязать, а главное, как — это он не объяснил. Вяжите — и все тут!— Только подойдите ко мне, идиотки! — грозно рыкнул Кука. — Всех раскидаю! А потом убегу!И как в доказательство своих слов он принял характерную позу киношных супер-менов: ноги расставлены и согнуты в коленях, корпус наклонен, руки с прямыми ладонями на изготовку. Мы — я, Сонька, Ксюха — не пошевелились, как-то не хотелось по шеям получать, а вот Изольда Куку не послушалась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59