Так что я тоже не смогла объяснить, почему мы прицепились к этому свету. За сим и закрыли эту тему.— Короче, — резюмировал Артемон. — Пырнуть Витька мог любой из тех, кто типа спит в корпусе.— А я думаю, что это повар, — шепотом выдал Суслик.— Это еще почему? — удивилась я.— Нож-то из столовки.— И что? Незаметно стянуть любой мог. Ножи на видном месте лежат.— Но у него такое зверское лицо, — не унимался Суслик. — И мяса он не докладывает.— Так за это его мочить надо, а не ему, — как бы пошутил банкир.— А мне кажется, это сторож, — внесла свою лепту в идиотское расследование Галина Ивановна.— А он-то что вам не докладывает? — хохотнул Артемон.— Он спортсменов не любит, потому что хромой. Вот и…— Хромой он, потому что старый, — вмешалась Ксюша. — Ему лет 100, наверное.— А, может, это… — Галина Ивановна подозрительно зыркнула на Суслика. — Мишаня а это не ты? Ведь он у тебя недавно лаборанточку увел? Ну ту, с косой…— Вы чего это? — перепугался Суслик. — Чего удумали? Я никого и пальцем…— Увел или нет? — нахмурился Артемон.— Увел, но это же не повод…— Может, и Петюня у тебя кого уводил?— Нет, — в панике заголосил Суслик.— Год назад, — прокурорским тоном отчеканила Галина Ивановна, — он отбил у него Катю — бухгалтершу. Я помню.После этих слов все, даже неспособный на негативные чувства Лева, посмотрели на Суслика с подозрением. Сам же обвиняемый посерел и выпалил:— А Петя и у Сереги девушку увел. Вот.— И что из того? — взвился Серый.— А еще у Стапчука, — продолжал обличать Суслик.— Чего придумываешь? — взревел радист. — Никакая она мне не девушка была. Я с ней только раз в кино сходил.— Да этот Петя у всех баб уводил! Он же маньяк был сексуальный!— У меня не уводил! — хохотнул Тю-тю.— А еще, — не унимался Суслик, — Петька у Галины Ивановны еще до кризиса тысячу долларов занял, и все не отдавал, может, она разозлилась и прибила его…— Я тебя сейчас прибью! — взвыла начальница патентного бюро. — За клевету, гаденыш ты эдакий!— Но ведь занимал? А Галина Ивановна?— Он не только у меня! У многих! И никому не отдал! — она сделала большие глаза. — Еще Петька шантажировал Стапчука! Я знаю! Он как-то прознал, что Стапчук болеет нехорошей болезнью и скрывает это от жены, потому что заразился не от нее, а от какой-то шальной бабенки… И Петька с него деньги тянул за молчание!— Я ему всего один раз денег дал, потом только в морду! — закричал радист со своего места. — Потому что вылечился!Галина Ивановна набрала в грудь побольше воздуха, чтобы на одном дыхании выдать очередную порцию сплетен, но успела, ее перебил Кука. С ехидной улыбочкой на своей младенческой физиономии он произнес:— Не НИИ, а террариум какой-то.Нихлоровцы переглянулись. Зарделись, засмущались и, устыдившись своего недавнего поведения, поникли. Даже Галина Ивановна подавилась воздухом и села, не сказав ничего. Только Суслик все никак не мог успокоиться, он то и дело вскакивал, дергал руками, беззвучно шевелил губами и хрипло вздыхал.— Короче, так, — пробасил Артемон. — Про этого Петюню мы все поняли. Гнида, а не человек был. С ним все ясно, но Витька-то за что? Какие версии?Версий ни у кого не было. Витька не у одного из нас такой жгучей ненависти, как Петюня, не вызывал. Оставалось думать, что его убрали либо как свидетеля, либо… на турбазе орудует маньяк, и Виктор стал его следующей жертвой…— Я знаю кто! — выдал Суслик торжественно. — Это Санин с Маниным. Они вчера лыжи украли, я сам видел. И еще что-то, вроде теннисную ракетку. Инструкторы, наверное, их вычислили, вот воры их и ликвидировали. Один одного убил, другой другого.— Тогда следующим будешь ты, — протяжным шепотом произнесла я.— Почему это? — запаниковал Суслик.— Ты последний свидетель. Сам говоришь, что видел.— Я погорячился! Я ничего не видел! А если и видел, никому не скажу! — истерично завопил он. — Честно!— Миш, замолкни, а? — устало пробормотала я. — От твоих истерик голова болит. Как и от твоих дурацких версий. Придумал, то же мне, чтоб из-за облезлых лыж… Да они их и украли только по привычке или чтобы форму не терять. Санин с Маниным пол нашего НИИ вынесли и продали, и, заметь, никого еще не убили.Все молчали — видно выдохлись. И в этой тишине раздался робкий голос Зорина:— Я есть хочу.После этих слов все поняли, что хотят того же. Особенно, как оказалось, проголодался Серега — в его животе заурчало так громко, что это урчание можно было принять за работу двигателя машины «КАМАЗ».— А где здесь хавчиком можно разжиться? — спросил Артемон, плотоядно облизнувшись.— В столовой, — резонно заметил Кука. — Так, наверняка, в холодильниках полно еды.— Ой, че-то не хочу я той еды, — закапризничал банкир.— Не хочешь — не ешь, — буркнула Галина Ивановна. — Жди, когда тебе омаров привезут. На вертолете.Артемон не удосужил ее ответом, но больше не одного дурного слова в адрес столовской пищи мы от него не услышали. Даже когда он давился холодной клейкой перловкой, выковырянной со дна кастрюли, ни разу не пожаловался.— Ну пошлите уже, — переминаясь от нетерпения, позвала Сонька. Она с похмелья бывает очень прожорливой.— Пошлите, — кивнул Артемон и повел нас в столовую. 12. Мы бродили по обширной столовской кухне, открывая все, в чем могло храниться съестное: кастрюли, бачки, холодильники, шкафы и хлебницы. Улов был невелик. Кроме хлеба и консервов, нашлось еще немного каши, о которой я уже упоминала, вчерашнего супа, компота и прочих «объедков». В большом количестве было обнаружено сырое замороженное мясо, но готовить его никто не пожелал, так как все испугались гигантской электроплиты, не известно как приводимой в действие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59