холестериновыми чипсами, прогорклыми орешками, «бумажными» кальмарами. Они чмокали, облизывались, короче, всем своим видом показывали, что страшно довольны трапезой. Делалось это для того, чтобы я оторвалась от своих «писулек» и присоединилась к ним. Но я, хоть и тянула меня почавкать, на соблазны подруг не поддавалась — во-первых, никогда не ем после 6 вечера, а во-вторых, мне просто необходимо было закончить 15 главу.— Брось, Лель, — начала уговаривать меня Ксюша. — Дома допишешь. Ты же на отдыхе. Расслабляйся, кайфуй!— Нет, — решительно возразила я. — Я дала себя слово — домучить ее до понедельника.— Чипсов хочешь? — хитро предложила Сонька. Она знала, что я обожаю чипсы с паприкой.— Хочу, но не буду. Не отвлекай!— И о чем мы пишем? — возобновила приставания Ксюша.— О любви. И мести, — буркнула я, не отрывая глаз от своих «иероглифов».— И как произведение называется?— «Страстная преступница», — за меня ответила Сонька.— «Преступная страсть», — поправила я.— Одна фигня.— Как это одна? — строго спросила я, отодвигая тетрадь. — «Страстная преступница» — это название для крутого эротического триллера. А мой роман написан совсем в другом жанре.— А жаль! — мечтательно выдохнула Ксюша. — Написала бы эротический триллер, сделала бы меня главной героиней…— Почему это тебя? — насупилась Сонька. — Я тоже хочу быть главной героиней!— Вот когда Леля комедию надумает писать, тогда обязательно! — хихикнула Ксюша.— Да иди ты! — обиделась Сонька.— Заткнитесь, пожалуйста, — взмолилась я. — Я не могу сосредоточиться. Вы трандычите, как сороки. А у меня предложение никак не составляется. Вот посмотрите, — я придвинула тетрадь к их лицам и прочла. — «Когда Алена поднималась по мрачной деревянной лестнице, и не слышала ничего кроме скрипа ступеней… в ее комнате… ржали кони»— Кто ржал в ее комнате? — переспросила Сонька, удивленно моргая.— Кони, — подсказала Ксюша, вчитавшись в мой текст. — Только что они делали в комнате, а Лель? Она что в конюшне жила?— Нет. В особняке. С богатым мужем. И коней у них не было. Только два «Мерседеса».— А что ее богатый муж ступеньки в доме поменять не может? — нахмурилась Ксюша. — Они ж скрипят!— Ой! Вспомнила. Это не в ее особняке происходит, а за городом. Ее анонимным звонком выманили из дома…— Это ничего не меняет. Коней там все равно быть не должно.— Почему? — включилась в обсуждение Сонька. — Это же деревня.— Но она поднимается на второй этаж. Как кони могли туда забраться? Они что, дрессированные? Из цирка сбежали?— Ты, Лель, случайно не фантастику пишешь? — поинтересовалась Сонька серьезно.— Нет, — опешила я. — Триллер. А почему ты спрашиваешь?— Ну… Я думала, может, это не просто кони, а пегасы. Залетели в окно и все дела…Я вновь склонилась над рукописью. Конечно, никаких пегасов, как и обычных коней в моем романе не было, но ведь кто-то в комнате ржал.— Я поняла! — воскликнула Сонька. — Тут написано: «Когда Алена поднималась по мрачной деревянной лестнице, и не слышала ничего кроме скрипа ступеней… в темноте крался некто…». Ну и так далее.— Точно! — обрадовалась я. — Именно в темноте, и именно крался. Но как ты смогла? Если даже я не понимаю…— А ж учительница! — гордо молвила подруга. — Знаешь, сколько я тетрадок за свою жизнь проверила? Тьму! И почти каждая исписана такими каракулями.— Молоток! — похвалила подругу Ксюша. — На тебе орешек.Сонька взяла целую пачку, и они вновь с упоением принялись поедать арахис.— Что-то не идут к нам женихи, — весело молвила Ксюша, догрызая очередную пачку орехов.— И биатлонистов не привезли, — добавила Сонька, но совсем не весело.— Зато есть 4 банкира, — вяло отпарировала я.— И Юра Зорин, заменяющий и банкиров и спортсменов, — продолжала веселиться Ксюша.— Влюбленный по уши в Софью Юрьевну Аниськину, — поддакнула я.— Дуры, — не столько как оскорбление, сколько, как констатацию факта, выдала Сонька.— А он ничего. Симпатичный.— Да идите вы!— На диету посадишь. На кефирную. Станет стройным, подтянутым…Сонька ничего не сказала, просто запустила в подругу подушкой. Ксюша увернулась, но на вражескую атаку отреагировала бурно — пульнула в обидчицу шапкой. Не знаю, чем бы кончилась потасовка, если бы в дверь не постучали.— Войдите, — крикнули мы хором.Дверь робко приоткрылась, и в проеме показалась всклоченная голова Сонькиного кавалера. Щеки его пылали, борода стояла дыбом, по лбу стекала струя пота, размером с маленькую реку, видимо Юра бежал.— Девочки, что же вы не идете? Мы вас заждались.— Куда? — не поняли мы.— Как куда? В столовую.— А что уже на завтрак пора? Вроде, еще не ложились.— Ну как же, девочки… — он всплеснул своими пухлыми ладошками. — Вы что про кефир забыли?— Какой такой… — начала я, но потом замолкла и хлопнула себя по лбу. Как я забыла? На турбазе же существует обычай поить отдыхающих кефиром на ночь. Не знаю точно, откуда это пошло, но полагаю, традиция осталась с тех времен, когда лыжная база была пионерлагерем. — Мы не пойдем. Да, девочки?— Нет. Не пойдем, — согласилась Ксюша. — Что мы кефира не пивали?— Но как? Он же полезен для пищеварения! — воскликнул Зорин почти плача.— Он кислый, — поморщилась Сонька. — Тут же не «Данон» дают. Я только «Данон» люблю.— А я «Можетель», — сказала Ксюша.— Девочки, — простонал он и воздал руки беленому потолку.Мне стало жаль беднягу. Бежал ведь, сердешный, целых 50 метров, пыхтел, мечтал, думал с Сонькой поворковать, а она — «кислый».— Мы сейчас, — пряча глаза от подруг, молвила я. — Иди, мы следом.— Вот и славно, — обрадовался наш пылкий влюбленный и, топоча, унесся.— Ты чего это? — двинулась на меня Сонька, стоило топоту затихнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59