— В голосе Костика слышалось снисходительное раздражение. — Она прилетит на вертолете, спустится к тебе на балкон на парашюте, никто и не заметит.
— Это хорошо… До девяти?.. Ну, к девяти я уже точно умру, — пообещал объект 57.
— Ты со своими гнусными настроениями кончай, тебе жить и жить; а лучше расслабься как следует и подумай о смысле этой самой жизни.
— О смысле?.. — засомневался объект 57.
— Мы с тобой это двадцать раз проходили: смысл жизни в ее продлении, ну?.. Вспомнил?
— А она, эта женщина…
— Она прекрасна! — поспешил восторгнуться Костик.
— Да нет же, я хотел спросить: она что, будет продлевать со мной жизнь? — все еще беспокоился объект 57.
— Нет, она покажет тебе раз и навсегда, как это делается. Надеюсь, это повернет мозги в твоей голове на сто восемьдесят градусов и заставит обнаружить вокруг себя много интересного. Это мой подарок, Глиста, живи и радуйся!
На этом Костик решил, что сообщил своему бывшему однокласснику достаточно бодрящей и важной информации, и трубку положил без прощания.
Члены наблюдательной группы несколько секунд смотрели друг на друга. В тишине раздался странный шаркающий звук — это объект 57 решил подмести веником пол на кухне.
— Ты думаешь то же, что и я? — поинтересовался молодой наблюдатель. — Какой-то дружбан позвонил нашему психу и сообщил, что именно на сегодня он заказал ему в подарок женщину, чтобы тот с пяти утра хорошенько разогрелся?
— Не знаю, — задумался его напарник, — но подозреваю, что воображение у тебя кочегарится вовсю. Я лично думаю, что нас ждут неприятности.
— Не пускать никаких женщин в подъезд, — раздался голос куратора. — Проверять документы и сопровождать ко мне. Сейчас выделю вам сотрудников в помощь.
С четырех пятидесяти семи до пяти двадцати к подъезду, где проживал объект 57, подошла всего одна женщина. Это была уборщица Параскева — на просьбу наблюдателя предъявить документы, женщина так и представилась: “Параскева, уборщица, шестьдесят восемь лет”, а на предложение пройти в дом напротив и объяснить, зачем она идет именно в этот подъезд, вдруг покраснела, раздулась шеей и лицом, как поющая жаба, и набросилась на молодого члена наблюдательной группы. И напрасно он кричал, бегая вокруг запущенной песочницы, что дело государственной важности, что он представитель федеральных структур, — Параскева, не теряя прыти и все еще пламенея лицом, замотала его до полного озлобления и одышки.
— Кончай цирк, — высунулся из фургона напарник, — у нас звонок в дверь.
Действительно, в 5.23 в дверь квартиры объекта 57 позвонили длинным звонком.
Объект открыл дверь тут же.
— Иероним Глистин? — поинтересовался тонкий женский голос.
— Да… То есть нет… Проходите же, мне звонил Костик, я вас жду.
— Нет, сначала скажите, вы Иероним или не Иероним? — настаивала женщина.
— Да, я Иероним, — сознался объект 57.
— Как это возможно? — сухо поинтересовался динамик голосом куратора. — Как она прошла?
Пожилой наблюдатель пожал плечами, словно куратор мог его видеть, а его молодой напарник еле сдержался, чтобы не высунуться из фургона и посмотреть на небо.
— Как вы вошли? Вас никто не заметил? — шепотом спросил объект 57.
— Не волнуйтесь, я поднялась из соседнего подъезда на чердак, открыла отмычкой замок и спустилась к вам сверху.
— Это хорошо, это здорово… — нервничал объект. — Что же вы не раздеваетесь? Костик сказал, что сегодня у меня последний день?..
— Да, но я ничего не поняла. Он сказал, что вы все время наблюдаете за собой слежку, что выполняете важное государственное задание, поэтому за вами следят…
— Это так.
— Но он ничего не говорил о последнем дне. Э-э-э… Роня… Можно мне так вас называть?
— Зачем?
— Так приятней для слуха. Иероним — уж очень торжественно. Так вот, Роня. Я должна уколоть вам палец.
— Это пожалуйста, — с ходу согласился объект 57.
— Немедленно выяснить, что происходит! — Голос куратора был уж слишком громкий.
— Есть, выяснить, что происходит, — уныло отрапортовал молодой член наблюдательной группы.
— Интересно, как ты собираешься это выяснять? — подлил масла в огонь пожилой член наблюдательной группы. — Позвонишь в дверь: здрасьте, я сантехник, вы затопили квартиру снизу?
— А чем вы будете колоть мне палец? — В голосе объекта 57 — ни тени сомнения или страха, одна неподдельная заинтересованность. — У нас мало времени. Они могут прийти в любой момент. Звонок в дверь — и все! Кто там? А это сантехник, у вас, милейший, прорвало кран, пока вы спите! Я знаю все их увертки!
— Не волнуйтесь, мы быстро. Я уколю вам палец вот этим предметом. Видите, таким перышком в поликлинике колют пальцы, чтобы взять анализ крови. Ну? Узнаете?
— Нет, извините, я всегда закрывал глаза. Понимаете…
— Понятно. Вы боитесь крови?
— Что? Нет, не боюсь. Я закрываю глаза, чтобы полностью сосредоточиться на моменте боли.
В квартире объекта наступила подозрительная тишина. Ни звука. Потом женщина спросила:
— Коллекционируете моменты боли? Любите, чтобы вам делали больно?
— Я коллекционирую все физиологические реакции моего тела.
— А-а-а… Тогда дайте мне пальчик, Роня…
— Прикажете вмешаться? — не выдержал напряжения молодой член группы наблюдателей.
— Отставить, — тут же отозвался куратор. — Продолжить прослушивание объекта.
— Что я теперь должен делать? — шепотом спросил объект 57.
Шуршание бумаги.
— Вот здесь, пожалуйста, распишитесь. Напишите свое имя. Выдавите немного крови и пальцем напишите имя.
— Так и написать? Полное имя?
— Конечно, полное — Иероним.
Отчетливо слышно сопение — вероятно, объект 57 положил листок бумаги (или что там такое он должен был украсить своей кровью) на стол прямо над прослушкой, закрепленной снизу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95