Она выступила против Арада,
хранителя колодца в Корбеке, хотя он обладал там большим влиянием. У нее
были ум и терпение; она выезжала с восточного побережья Ремонде и знала,
что Корона была единственным человеком, который уделил бы ей свое
внимание. Многие из нас обрели пользу от ее посланий в Таткаэр.
Она была великодушна: я не думаю, что она боялась оставаться в
Корбеке и противостоять Араду, но убеждена, что она знала, что Халтерн,
Марик и я без ее помощи никогда бы не смогла выбраться за пределы
провинции. Она умерла, и произошла это потому, что она столкнулась с
опасностями, которые приводили ее в особенный страх - поводом могли
послужить даже легенды об обитателей Топей, - она предпочла рискнуть своей
жизнью, как только усмотрела шанс, чтобы сбежать.
Она была вынослива, но она гораздо меньше чувствовала болото, чем
какую-либо иную часть мира. Она имела право воспользоваться шансом и
сделала это. И то, что ее постигла неудача, было чистой случайностью.
Старый говорящий с землей некоторое время молчал, затем кивнул.
- Я все запомнил. Это было отлично для иностранки. Эта речь хороша и,
к тому же, правдива. Ее можно передать в Эдрис.
Лишь после того, как он ушел, я начала отдавать должное этому обычаю.
Большая часть груза, давившая на меня с момента смерти Телук, спала с моих
плеч.
В обычае приема гостей в Бет'ру-элен значилось, что они должны были
работать. Поскольку я не отличалась ловкостью, данное обстоятельство
обычно заканчивалось тем, что я собирала или ломала и рубила на дрова
ханелис, вытирала со столов или очищала от навоза хлева, где содержались
скурраи и мархацы.
В телестре всегда находилось два или три говорящих с землей, и я
часто видела одного из них в главном зале, где он упражнялся в правильном
написании букв; аширен, у которых возникла к этому тяга, подражали ему.
Прошло некоторое время, прежде чем я поняла, что подобное у них более
всего соответствовало правильному воспитанию, и также стала принимать в
этом участие.
Жить в Бет'ру-элен и ездить на работу в Ширия-Шенин было несложно.
Было также нетрудно не приезжать обратно и находить этому оправдание,
особенно сейчас, когда обычными являлись сильные снегопады, рад и дождевые
шквалы. Обычаи телецу, которым следовал Халтерн, проводя это время года в
телестре, давали право на достаточно свободное перемещение, а потому не
могли не прийтись по душе посланнице.
Орвента является самым долгим временем года, длящимся от праздника
зимы до праздника весны. К концу этого периода я могла уже бегло говорить
на двух или трех сложных диалектах даденийского языка, включая и южный.
Вернувшись в Ширия-Шенин, я изучая в его библиотеке книги о
Касабаарде и запоминала элементы его языка. У меня не было указаний
относительно контактов вне Южной земли, но, поскольку оттуда со мной такой
контакт уже был установлен, несколько позднее стоило ответить на первый
ход.
Кроме того, в течение этой орвенты, которую я провела в Бет'ру-элен и
в городе, я серьезно занималась игрой в охмир. Это причиняло мне боль,
напоминая о Фалкире, о городе в Пустоши за Стеной Мира, об этой мертвой
женщине Сулис н'ри н'сут СуБаннасен и о злобе к посланнице, что лишь
дремала зимой, как и вся Южная земля.
Возможно, именно все это и было причиной, по которой я с такой
концентрацией сил играла в эту игру. С Рурик, с Халтерном, с Родионом и
Блейзом Медуэнином - с каждым. Игра имела свои соответствия в Южной земле:
феррорн были неподвижны, как с'ан телестре, турин - подвижны, как т'ан, а
леремок - редки и наделены большой властью, как Т'Ан Сутаи-Телестре. Зоны
борьбы постоянно меняются; то, что принадлежит тебе, в следующий момент
может получить иное толкование и обратиться против тебя.
Я усвоила несколько вещей: продумывать заранее свои ходы,
распознавать рисунок, запоминать, какие изображения были на обратных
сторонах перевернутых фишек. Большинство партий заканчивалось для меня еще
лавиной переворотов моих фишек, начинавшейся с малого утраченного
шестиугольника и неотвратимо надвигавшейся на всю доску, однако некоторые
из этих побед моих противников давались им с огромным трудом. Я училась.
Орвента в уединенном от мира Ширия-Шенине - это время следования
домашним интересам: пишутся и ставятся пьесы, домогаются расположения
арикей, проводятся турниры на лучшее владение оружием и неизменные
марафоны игры в хамир, длящиеся целую неделю от праздника до самого поста.
Сплетни, сатирические песни и научные эксперименты, проводятся под
недремлющим оком церкви.
Увидев паровые машины и часовые механизмы, ткацкие станки, порох и
простые электродвигатели, я убедилась в том, что Южная земля в любое время
могла пережить промышленную революцию. Увидев так же, как сами
изобретатели делали свои изобретения непригодными для использования и
отказывались от них, я поняла, что эта революция не состоится.
Над Ширия-Шенином витал дух Пустоши, и на меня нахлынуло то, что я
узнала про воспоминания о прошлом.
На восьмой неделе орвенты наступила легкая оттепель, прервавшая
всякую связь и задержавшая меня в Бет'ру-элен. Реки вышли из берегов, а
дороги стали непроходимыми. Это длилось до десятой недели орвенты, и лишь
потом земля достаточно просохла, чтобы можно было возобновить поездки.
Я все время добавляла заполненные от руки листы к своему отчету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199