Пласты старого снега обламываются под лыжами и с тяжёлым уханьем оседают, вторя порывистому дыханию южного ветра, от которого прячется в низинах молодой, последний в этом году рыхлый снежок.
Но дни зимы сочтены. Скоро сойдёт с полей и лёгкий нежный февральский снежок и старый январский, упрямый в своей тяжёлой плотности. В воздухе смешались запахи спелых яблок и мороженой брусники, солоноватая свежесть далёкого моря и дурман цветущих оазисов. И хотя нигде кругом не было ни яблок, ни брусники, до ближайшего моря было пятьсот километров, а до цветущих оазисов и того больше, степь была наполнена именно этими запахами.
Так всегда пахнет тающий снег и оживающая земля. И южный ветер нёс на своих крыльях именно эти запахи, пробуждая замёрзшую степь. Он будто говорил, что весна где-то рядом. Где-то совсем близко бегут ручейки, свободно дышит оттаявшая земля, буйствует весеннее солнце.
Весна лишь остановилась на мгновение, чтобы набраться сил, а пока шлёт в лагерь своего сурового противника казачьи лавы лихого южного ветра.
Михееву казалось, что этот южный ветер дует с другого конца земного шара, с горячих земель его новой Родины.
Глава 7
Передача известного телеведущего была полностью посвящена переселенческим проблемам. Это была проплаченная фирмой Михеева очередная пиаровская акция. Последняя его акция в России. Через день он улетал в ЮАР.
По большому счёту, эта акция была уже излишней. Впору было не раздувать переселенческий ажиотаж, а постепенно его гасить. К концу года в Южной Африке было уже более семисот тысяч русских переселенцев. В основном мужчин, в возрасте от двадцати до тридцати пяти лет. Даже если не прилагать больше никаких усилий, через год – полтора к ним приедут ещё примерно столько же женщин. Вот и те полтора миллиона молодых энергичных белых поселенцев, о которых мечтали они с Корнелиусом.
Дальнейшее развитие проекта зависело уже от бурских организаторов. Их амбиций, возможностей и планов. По идее, Михеев не отказывался от своих обещаний. При желании через три года количество русских в Южной Африке можно будет довести до пяти – семи миллионов человек.
И какие это люди! Один к одному! Впрочем, самые смелые и энергичные уже были там. И ситуация настоятельно требовала активной работы Михеева в Африке.
Поэтому на передачу он ехал совершенно спокойным и даже расслабленным. У него вдруг пропало желание с кем-то спорить, кого-то в чём-то убеждать. Даже желания язвить и иронизировать не было. Была лёгкая грусть и даже жалость к тем, кто остаётся, кто так ничего и не понял. И, наверное, уже не поймёт.
Он чувствовал какую-то безграничную свободу и лёгкость.
С этим настроением он и вошёл в студию. Странно, но чем меньше он убеждал в своей правоте оппонентов и аудиторию, тем более убедительным выглядел. Из всей передачи ему запомнился, пожалуй, только один эпизод, когда былые эмоции взяли верх.
Оппоненты говорили о проблемах армии, о нехватке призывного контингента. Михеев поначалу спорил вяло, и, наконец, с усталой улыбкой знающего человека, заявил.
– Господа, ну зачем обманывать себя. Мы же все здесь все прекрасно знаем. Государство в России неспособно выполнять свои позитивные функции. С этой точки зрения оно бессильно. Зато он ещё в силах истощать свой собственный народ, и за счёт этого народа выполнять любые требования наглых шантажистов.
В самом деле, государство бессильно против любого организованного, агрессивного контрагента. Чем больше били федералов чеченцы, тем больше прогибалась власть перед откровенными бандитами. Лишь бы они чисто формально, по-опереточному, признали верховенство Москвы.
И так во всём! Страховое лобби надавило на Кремль, и вот народ обдирают на два миллиарда долларов в год, введя обязательное автострахование. Генералы просто шантажируют Кремль. И вот, в обмен на их лояльность, им обеспечивают рабов-призывников.
Вы не задумывались, почему в ФРГ достаточно служить девять месяцев, а у нас служат два года? Или армия ФРГ менее технически оснащена? Бред, конечно. Просто в ФРГ солдат учат военному делу, а в России их заставляют строить генералам дачи. Тут и трёх лет не хватит.
Смешно, но бытует мнение, что если серьёзно сократить милицию, то сокращённые станут бандитами. Но, если эту линию довести до логического конца, тогда стоит всех бандитов одеть в милицейскую форму. В конце концов, почему бы и нет. В Чечне так и сделали. Можно так же и по всей России сделать.
Всё это очень печально, господа. Но бороться с этим порядком вещей бессмысленно. Можно только уехать из такой уродской страны. И я призываю всех, кто уважает себя, кто себя, как говориться, не на помойке нашёл, уехать. Тем более, сейчас, когда есть куда уехать, оставаясь русским. Не порывая со своими.
Для истории гораздо важнее не дать погибнуть самой жизнеспособной части русского народа, чем спалить эту часть, пытаясь спасти это паразитское государство. Спалить, в том числе и в каких-то оппозиционных или даже революционных проектах.
Поверьте, господа, констатируя свинцовые мерзости нынешнего политического режима, я не злорадствую. Мне, действительно, очень жаль. Но не к революции же мне вас призывать в прямом телеэфире?!
Итак, пусть спасутся достойные. А об оставшихся мы помолимся и, может, даже поплачем.
– Нам не нужны ваши молитвы и слезы, нам нужен призывной контингент, – заметил один из участников передачи, депутат от правящей партии и генерал.
«Боже, ну до чего же они все тупы!» – подумал Михеев и ответил.
– Я просто благодарен господину генералу за эту реплику. Ситуация напоминает мне следующее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118