И многое для нас сделал.
— Кыонг тоже просил об этом.
— Стоп! — Танг ударил кулаком по циновке. — Значит, Кыонг видел слежку?
— Нет, — устало покачал головой Лыонг. — Ничего он не видел. Фюмроль сам сказал ему, что хочет бежать из Индокитая.
— Странная просьба. — Танга все еще мучили подозрения. — Такой человек мог найти сотни способов. Тебе не кажется, что тут готовилась западня?
— Не торопись, дружище. Ты не даешь мне слова сказать… Фюмроль не один. С ним несколько летчиков. Они хотят бежать в Малайю или Сингапур.
— К де Голлю, значит, навострились. — Танг задумчиво устремил взгляд на огонек, покачивающийся в скорлупке с древесным маслом. — Трудно, конечно, загадывать далеко вперед, но хотел бы я знать, куда направят самолеты эти бравые парни после войны. Опять к нам?
— Вполне возможно. Но Фюмролю нужно помочь. Пользы от него теперь никакой.
— Вот и я думаю, брат Лыонг, как к нему подступиться…
— Раз так говоришь, значит, уже что-то надумал, — засмеялся Лыонг. — Я тебя знаю.
— Есть один план. Только придется идти на поклон к старику.
— К папаше Вему? — помрачнел Лыонг. — Что ж, старик не подведет.
— Он замолк, собираясь с мыслями. — О Белом нефрите никаких известий?
— Если бы я хоть что-то знал о твоей дочери, то не стал бы тебя томить.
— Понимаю.
— А без Вема нам не обойтись. Мы достали ему баркас с мотором. На таком не то что змей ловить, а до Филиппин добраться можно!
— Когда я смогу с ним увидеться? — Лыонг прикурил от фитилька.
— Завтра с утра и отправимся, — ответил Танг.
Фюмроль не слишком удивился, когда застал у себя в саду Жаламбе. После сайгонского инцидента они, правда, старались пореже попадаться друг другу на глаза, но в последние дни наметилось определенное потепление.
— Входи, — посторонился Фюмроль, толкнув дверь ногой.
Они прошли в беседку, увитую вьющимися розами. Старая китаянка, которую Фюмроль взял почти что с улицы, включила свет и замерла в ожидании.
— Есть будешь? — спросил Фюмроль, рухнув в плетеное кресло.
Встав на колени, китаянка сняла с него ботинки и убежала в дом за горячими салфетками.
— Где ты отыскал это чучело? — поинтересовался Жаламбе. — Неужели не нашлось помоложе? Сказал бы мне…
— Есть будешь? — Фюмроль повторил вопрос. — Си, си, — поблагодарил он китаянку, с наслаждением вытирая лицо.
— Ты и по-китайски изъясняться умеешь? — Жаламбе уважительно причмокнул. — Скажи своей крокодилице, чтобы принесла папайи. Я на ночь не ем.
— Так, чем обязан? — поинтересовался Фюмроль, поливая соком круглого лимончика роскошную ярко-оранжевую плоть папайи.
— Есть предложение, — не обращая внимания на сухой тон хозяина, Жаламбе разлил анисовую. — Тебе с водой?
— Какое? — все так же отчужденно спросил Фюмроль, внимательно следя за тем, как белеет в стакане пахучая жидкость.
— На той неделе лечу в Сайгон. Могу и тебя захватить.
— Встречать японцев? — криво улыбнулся Фюмроль и отрезал: — Нечего мне там делать.
— Ну и глупо! В Кохинхине сейчас настоящий рай. Елисейские поля, бар «Голубой бриллиант»… — Развалившись в кресле, Жаламбе принялся живописать прелести сайгонской жизни.
— Погоди, — властно пресек его излияния Фюмроль. — Ты за этим пришел?
— Не хочешь, не надо, — сплюнул Жаламбе. — Думал, тебя заинтересует. — Он сделал обиженное лицо. — А зашел я без всякой задней мысли. Выпить по старой дружбе, поболтать. Мне противно, маркиз, когда всякая шваль болтает о наших с тобой отношениях. Пусть заткнутся, в конце концов. Мы работаем рука об руку, и у нас нет проблем.
— Положим, проблем у нас хватает. Да и работаем мы не вместе, а, скорее, друг против друга.
— Выходит, я продался японцам?
— Скажем лучше — капитулировал. И не ты один.
— Не надоело паясничать? Пора наконец взглянуть правде в лицо, милый майор. Вместо того, чтобы благодарить маршала…
— Позволь! — Фюмроль сделал отстраняющий жест. — Я ни слова не сказал про господина Петэна. Про новую Францию — тоже. Так что не надо меня провоцировать.
— Мне что, делать больше нечего?! — Жаламбе залпом допил свой стакан. — Зато я, если позволишь, скажу. Да, мы должны благодарить маршала за то, что он вытащил нас из пекла. Пусть многое безвозвратно потеряно, но хоть что-то все-таки удалось сохранить. И даже не это главное. Франция больше не жалкая жертва, она теперь в лагере сильных
— вот что важно!
— Ты, случайно, не Адольфа Шикльгрубера имеешь в виду?
— Почему бы и нет, маркиз? Ты только посмотри, где сейчас Гитлер! Он уже оттяпал большую часть России и рвется к Москве.
— И русские, я слышал, — Фюмроль прикрыл глаза и мертвенно улыбнулся, — объявили свою столицу открытым городом, а правительство перевезли на Черноморское побережье.
— Кто сказал тебе подобную чушь? — попался на крючок Жаламбе.
— Чушь? — Подавив мгновенный порыв, Фюмроль сделался необыкновенно спокоен. — Просто я подумал, что они возьмут пример с нас. Однако нет. Эти варвары почему-то предпочитают стоять насмерть.
— А в итоге? Боши берут город за городом.
— Подождем пока подводить итог. — Фюмроль демонстративно поднялся. — Ты извини, но я хочу пораньше лечь.
— О, разумеется! — поспешно вскочил Жаламбе. — Если красным улыбнется фортуна, я не буду в претензии… Значит, не хочешь в Сайгон?
— Нет, — коротко бросил Фюмроль. — Увидимся. — У него создалось впечатление, что Жаламбе приходил пустить пробный шар. Неужели он в самом деле полагал, что Фюмроль захочет прокатиться с ним по злачным местам Сайгона? Едва ли не настолько он наивен. Но зачем-то он все-таки приходил?
После встречи у дэна Медного барабана никто Фюмроля не беспокоил, и он уже начал нервничать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47