А еще лучше — двух середнячков. Вот и выходит, что шеф дурак. Глупо рассудил, хотя и долго думал. Ну наконец дополз, вельо, а я-то думал, что снова свалится...»
Евгений Кулановский досмотрел захватывающую сцену до конца. Взбирающийся по канату Ленивец походил на гигантского клопа. Сравнение сразу снизило настроение. Стало не смешно, а тревожно. Ассоциативные связи увели в темноту, в бездну, где таилась опасность. Кто эти люди? Почему они бегут из прекрасного порта Белен? У них нет денег на проезд? Нет виз? Преступники, фальшивомонетчики, революционеры? Может, безумные диверсанты, цель которых — взорвать «Святую Марию»? У них все продумано до мелочей: и этот якорь с веревкой, и резиновая лодка, которую они втащили за собой в иллюминатор, предварительно выпустив из нее воздух, и время посадки, и способ ее. Все это не просто и неспроста. Нужно посоветоваться с Альбертом.

5
Пятидесятипятилетний сочинитель детективных и фантастических историй Питер Ик напоминал мушкетера. Он чуть-чуть подвивал седоватые локоны и в ниточку закручивал длинные усы. Он выгодно отличался от других пассажиров. Смотрел куда-то в недоступную даль, не разговаривал, был сдержанно вежлив и равнодушен. Он прошел по коридору подтянутый, выбритый, спокойный, как Атос в УДесять лет спустяы. Долго и лениво ковырял ключом в замке каюты. Замок не открывался. Но мистер Ик не спешил и не раздражался. Привычный поток сознания давал ему возможность абстрагироваться от шумного мира.
«Не знаю ни одной каюты в мире, которая открылась бы сраву. Даже на сверхфешенебельных кораблях барахлят замки. Почему? Это одна из тайн моря. У него много тайн, в том числе и плохие замки. А может, дело не в замках? Возможно, я виноват? Я просто открываю эти запоры не по правилам. Не в ту сторону. Щелчок замка — первый звук в симфонии уюта. Эту фразу надо где-нибудь использовать. Ого!» В лицо писателя были направлены два пистолетных ствола. «45 калибр»,молнией пронеслась мысль. Ленивец занял почти полкаюты. Живчик пританцовывал за его спиной, высунув руку с оружием через плечо приятеля.
Все трое стояли некоторое время молча.
— Чем могу быть полезен? — отрывисто спросил Ик. Голос его почему-то стал отдавать хрипотцой.
— Молчанием, — сказал Ленивец.
— Сохранением тайны на протяжении всего маршрута следования до Майами, — протараторил Живчик.
— Хорошо, обещаю, — сказал писатель, протягивая руку.
Последовали энергичные рукопожатия, после чего гангстеры покинули каюту. В проеме дверей промелькнули их незабываемые фигуры.
Ик пожал плечами.
«Пат и Паташон. Клоунада. Стопроцентная рафинированная клоунада. Что они стащили?» Он внимательно осмотрел каюту. Из-под койки торчал кусок темно-зеленой резины. Ик нагнулся и вытащил еще мокрую надувную лодку. «Образец МР-7 для ВВС США», — отметил писатель. Лодка была кое-как сложена и, очевидно, в спешке спрятана под кровать. Кажется, он помешал им. В лодке оставался воздух, в полости борта перекатывались большие пузыри.
«Оказывается, они ничего не стащили, а, напротив, даже оставили. Аванс за молчание и сохранение тайны на протяжении маршрута следования до порта Майами, как выразился маленький клоун. Что ж... В этом что-то есть. Стоит подумать...
Забавные ребята. Классические неудачники из гангстерского фильма. У меня, по-моему, тоже были такие герои. Один — проныра, другой — неуклюжий. Один — толстяк и глуп, как тюлень, другой — проницательный шустрик. Впрочем... Глуп ли этот только что вышедший отсюда пузан? Глазки у него маленькие, заплывшие жиром, но острые, ощутимо острые, точно сапожные гвозди. Глаза нельзя уподобить гвоздям. Значит, взгляд у него, как гвоздь. Взгляд, т. е. смотрение, или глядение, — это процесс, а процесс нельзя сравнивать с гвоздем. Фу, черт! Значит, этот толстяк смотрит, как будто вколачивает в человека маленькие необыкновенно острые сапожные гвозди. Так точнее, но очень длинно. Ладно, сойдет...
Итак, они приплыли на резиновой лодке, забрались ко мне в иллюминатор, который я никогда не закрываю, и, пригрозив пистолетом, выбрались в коридор. Теперь эти ребята — пассажиры «Санта Марии». Таковы факты. Вопросы: Что им здесь надо? Кто они? Цель?
Ответ. Не все ли равно?
Это мой хлеб, и я бы мог разгадать смысл их появления. Я один знаю их тайну. Да, один.
К черту! Пусть шатаются по кораблю, убивают, грабят, режут, насилуют — меня это не касается.
Тем более что я дал им слово...
Слово, данное преступнику, недействительно.
Кто сказал, что они преступники?
Подозреваемые в преступлении. Только суд может объявить человека преступником. Презумпция невиновности, так сказать.
Возможно, в Соединенные Штаты бегут два честных самоотверженных патриота. Их цель — найти и добиться справедливости. Их цель?..
Не все ли равно?
Если бы люди только знали, как мне все равно. Если б они знаш! А может, они знают, но ведь им тоже все равно? Надо мной белый, выкрашенный масляной краской потолок, а на нем я вижу следы мушиных лапок. Когда красили этот потолок, было очень жарко, и, должно, маляр не закрыл иллюминатор. Портовые мухи, мухи из доков залетали в каюту и гибли в струе пульверизатора. Их нежные крылышки тяжелели под свинцовыми каплями краски. Они садились на потолок, оставляя роковые следы, которые я, старый писатель, выдумавший сто семьдесят книг, сейчас тщательно и равнодушно рассматриваю. Почему меня интересуют следы мух, а не следы гангстеров, только что побывавших в моей каюте? Бедные мухи. Бедные гангстеры.
Какая глупость! Бедная моя третья жена. Когда мы прощались, на ее лице была ненависть. Она ненавидит меня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52