Майк пытается ее отговорить. У агентства Рейтер тоже была своя версия о «докторе X», которым оказался Любин. Английское телеграфное агентство вспомнило, что Любин когда-то работал над секретным проектом по заданию ЦРУ, и намекало, что исчезновение Грира может даже посоперничать со старым скандалом Профьюмо, тоже связанным с вопросами безопасности. Вторая волна грировских сенсаций быстро нарастала, и часам к одиннадцати у меня уже раскалывалась голова.
Дэйв Полик по своему обыкновению с шумом и громом ворвался около полудня. Я его ожидал. Мы договорились провести его через внутренний коридор, чтобы он не появлялся в холле, где засели репортеры. Обычная самоуверенность этого верзилы сегодня действовала на меня особенно угнетающе. Он загорел, был бодр и задирист. Я знал, что Полик побывал в Рио и бог знает где еще.
— Прибыл, как обещал, — сказал он, когда Джилл закрыла за ним дверь.
— Могли бы предупредить хотя бы часа за два, — буркнул я. Его задиристость действовала мне на нервы.
— Не мог, — отрезал он. — Я только что из Трентона. — Его распирало от гордости, словно он получил исключительное право на репортаж о втором пришествии Христа.
— Трентон? Что там случилось, в Трентоне?
— Насколько я понимаю, мне назначена встреча с президентом, — ответил он с покровительственной улыбкой.
— Правильно, — сказал я. — Но вы могли бы по крайней мере объяснить мне свой дурацкий звонок из Рио-де-Жанейро. У нас было впечатление, что вы нажрались мыла и пускаете пузыри…
Он мотнул головой в сторону кабинета Роудбуша.
— Сначала поговорю с ним. Это главное.
— Хорошо.
Я позвонил Грейс Лаллей по прямому телефону и попросил уведомить президента, что его превосходительство Дэвид Полик ожидает аудиенции. Я надеялся, что Дэйву придется поскучать хотя бы с полчасика, но, к моему изумлению, — мне то и дело приходилось изумляться в последние дни — не прошло и минуты, как Грейс сказала, чтобы я проводил Полика к президенту.
Мы прошли через заднюю дверь и внутренний коридор в кабинет президента. Приветственная улыбка Роудбуша впервые показалась мне тусклой. Полик затмил ее: он весь светился торжеством гладиатора, который только что сразил всех львов и христиан. Он возвышался над президентом на целых четыре дюйма и держал себя так, словно обладал здесь не только физическим превосходством.
— Джин, — после небольшого вступления сказал президент, — мне кажется, нам лучше поговорить с мистером Поликом наедине.
Снова перед моим носом захлопнули дверь. На сей раз я не мог даже пожаловаться. Я этого заслужил, после того как президент выторговал у меня десятидневную отсрочку. И все же удар пришелся по больному месту, и ухмылка, которой проводил меня Полик, отнюдь его не смягчила. Господи, до чего же он сегодня самодоволен!
Как я ни был занят в тот день, я время от времени поглядывал на часы. Беседа Полика с президентом затянулась на час и все еще продолжалась. Я позавтракал у себя за столом сандвичем с латуком, беконом и помидорами и чашкой горячего шоколада. Прошло два часа, прежде чем Полик вернулся в пресс-бюро.
Его словно подменили. Джилл заметила это одновременно со мной и, едва посмотрев на Полика, бросила на меня удивленный взгляд. Полик медленно подошел к моему столу и остановился, неловко переминаясь. Он был хмур и жалок, словно только что навестил старого больного друга перед опасной операцией.
— Итак? — спросил я. — Когда «Досье» порадует мир сенсацией?
Он покачал головой.
— Сенсаций не будет.
— Что? Почему это?
— Спросите у него, — он кивнул в сторону кабинета президента.
Я ничего не понимал.
— Вы хотите сказать, что не будете писать о Грире… хотя потратили на розыски так много времени?
— Совершенно верно.
Впервые я видел его таким потрясенным, почти раздавленным. Наконец-то и он испил свою чашу! Мне было трудно скрыть чувство удовлетворения. Галерка всегда радуется унижению сильных мира сего.
— Я не буду вас больше беспокоить, — сказал Дэйв. — «Досье» пока займется мой помощник. А мне нужен отдых.
— Отдых? — В разгар самого сенсационного дела за многие годы? Это было нелепо и невероятно. — Дэйв, что с вами случилось, черт возьми?
— Спросите своего босса, — сказал он вяло. — Увидимся через две недели… Я уйду через черный ход.
С этими словами Полик повернулся и вышел, даже не попрощавшись с Джилл своим обычным насмешливым жестом. Она сидела онемев и смотрела ему вслед, пораженная не меньше меня.
— Ну, — сказал я, — как тебе это нравится?
— Чем дальше, тем интереснее. — Она удивленно покачала головой. — Сначала великий мужественный пресс-секретарь отказывается от своего решения подать в отставку. Затем мистер Борец за свободу печати перестает бороться за самую большую, по его словам, сенсацию века. Наверное, у Пола Роудбуша есть тайная моральная дыба, чтобы так выкручивать людям души.
— Нас нельзя сравнивать! Я работаю на Роудбуша, а Полик работает только на Полика.
— А если содрать с вас это «нас мужчин нельзя», что останется? Глина, нет?
— «Глина, да», а не «глина, нет». — У меня в голове мутилось. — Перестань, бога ради, переворачивать фразы, как миксер!
Она уже хотела ответить, но загудел зуммер прямого телефона.
— Слушаю, милая, — сказал я Грейс, но это была не Грейс, а сам президент.
— Прошу вас немедленно ко мне, — сказал он. И голос его исключал всяких «милых». Опять неприятности.
Я добежал до его кабинета в рекордное время. Он стоял у балконного окна. Когда я вошел, он круто повернулся и пошел мне навстречу. Его лицо без улыбки казалось каменным. Таким я его видел редко, но понял:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140