Видимо, она получила от Стива добрые вести, но на все вопросы Мигеля Сью отвечала молчанием. Не знаю ли я чего-нибудь? Нет, я ничего не знаю… Телефонистки Белого дома обычно не отвечали на идиотские вызовы, но какая-то чокнутая дамочка по имени Беверли Уэст обошла их и дозвонилась до меня. Она, мол, лично сообщила агенту ФБР, что Грир и Любин снимали квартиру в доме на Р-стрит, и какого черта президент прикрывает этих паршивцев и так далее, и тому подобное. Похоже, она была не в своем уме и так вопила, что я сообщил ее имя и адрес секретной службе… Затем позвонил Дэнни Каваног, председатель нашего предвыборного комитета. Он был вне себя от злости. Дэнни сказал, что ему позарез нужно поговорить с президентом, однако Грейс Лаллей его не соединяет. Губернатор Монтаны, один из столпов партии Роудбуша, готов переметнуться к Уолкотту из-за этого чертова Грира. Дэнни хотел, чтобы Роудбуш немедленно позвонил губернатору и постарался его уговорить.
— Грейс не желает меня и слушать, черт бы вас всех побрал! — орал он. — Что происходит? Может быть, и Роудбуш исчез тоже?
Я ничем не мог помочь Дэнни. Единственное, что я знал, так это что сегодня утром к президенту явился собственной персоной Джером Фрейтаг, директор УНБ. И то лишь потому, что Грейс мне сказала об этом, когда я попытался проникнуть к президенту. Он был невидим и неуловим.
Первый приказ от Роудбуша я услышал только в три часа пополудни, и тогда все завертелось.
— Президент хочет вас видеть, — сообщила мне Грейс, даже не пошутив вопреки обыкновению.
— Когда? — спросил я.
— Немедленно, — ответила она и бросила трубку. Видимо, сегодня нервы у всех были натянуты как струны.
Когда я вошел, президент оторвался от бумаг, указал мне на кресло и продолжал быстро читать. Ни слова приветствия, ни радушной улыбки. Он был серьезен, но отнюдь не удручен. Роудбуш нетерпеливо перелистал последние страницы документа.
— Сожалею, что не мог вас принять, Джин, — сказал он. — Произошло слишком многое и слишком быстро… Я вызвал вас потому, что сейчас прибудет наш приятель с того берега, Артур Ингрем. Я пытался от него отделаться. У меня действительно нет времени, но он был необычайно настойчив. Сказал, что дело не терпит отлагательства… Я хочу, чтобы вы присутствовали при нашем разговоре, а затем его записали. Разумеется, не здесь. — Он улыбнулся. — Используйте свою знаменитую репортерскую память.
Я хотел ответить, что моя память уже не та, но тут появилась Грейс Лаллей и кивнула президенту. Вошел Артур Ингрем. Грейс исчезла, тщательно прикрыв за собою дверь.
— Добрый день, господин президент, — сказал Ингрем. Глаза его обежали комнату и остановились на мне. И снова в них появилось брезгливо-удивленное выражение, словно я был невоспитанным слугой, у которого не хватало такта удалиться, когда предстоял разговор о семейных делах.
Ингрем был одет как преуспевающий банкир. Коричневый костюм свежеотглажен, галстук аккуратно повязан под самым воротничком, дорогие туфли из мягкой кожи начищены до блеска.
— Здравствуйте, Артур! — приветствовал его Роудбуш. — Пододвигайте кресло и садитесь.
Ингрем сел очень прямо, словно у него не гнулась спина, затем, слегка изменив позу, отвернулся от меня.
— Я бы предпочел поговорить с вами наедине, господин президент, — сказал он.
— О, не обращайте на Джина внимания! — ответил Роудбуш. — Он до некоторой степени стал моим доверенным человеком во всем, что относится к ЦРУ.
— У меня личное дело, — сказал Ингрем. Он сидел напряженно, вцепившись в ручки кресла.
— Которое не имеет отношения к ЦРУ?
— Разумеется, имеет, — ответил Ингрем. — Однако я считаю, что оно касается только вас и меня.
— А я полагаю, Джину лучше остаться.
Он не обсуждал этот вопрос. Он решил.
— Он что, приставлен ко мне?
На губах президента мелькнула кривая усмешка.
— Даже если и так, Артур, вряд ли мы с вами за один раз сквитаемся.
Этот более чем прозрачный намек на Баттер Найгаард остудил и без того холодную атмосферу. Ингрем сидел в кресле как изваянный.
— Я помню одно ваше замечание, — сказал Роудбуш. — Неполные сведения не являются разведывательными данными, а всего лишь информацией. Должен сказать, Артур, вы не пожалели труда, чтобы сведения об этом кабинете и о том, что здесь говорится, подошли под рубрику разведывательных данных.
— Это можно объяснить, господин президент, хотя и не к вашему удовольствию, но тем не менее можно. Я не намеревался…
— Не сейчас, Артур, — прервал его президент. — У нас для этого будет предостаточно времени. А сегодня я очень занят. Вы сказали, что у вас срочное дело…
— Да, сэр, — Ингрем скрестил руки на груди, словно для того, чтобы почувствовать себя увереннее. — Господин президент, я пришел вручить вам заявление об отставке.
— Ясно. — Роудбуш откинулся в своем вращающемся кресле; он чуть-чуть расслабился, а Ингрем еще больше напрягся. — И с какого числа, разрешите узнать?
— С сегодняшнего. Я изложил все письменно.
Ингрем вынул из внутреннего кармана пиджака лист бумаги, встал и вручил его президенту.
Роудбуш надел очки, пробежал текст — насколько я мог видеть со своего места, он состоял всего из одного абзаца, отпечатанного на машинке, — и отбросил заявление. Листок перевернулся, запорхал над столом и наконец опустился на пачку документов перед Роудбушем. Президент поднял очки надо лбом.
— В чем причина, позвольте узнать?
— Пожалуйста. — Ингрем снова выпрямился. — Вы категорически запретили моему управлению участвовать в розыске двух пропавших без вести людей, несмотря на то, что один из них, как выяснилось, оказался за пределами Соединенных Штатов, и несмотря на то, что оба они имели доступ к секретной информации государственной важности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140