Играли всего по одному пенсу за очко, но он вырвался далеко вперед.
— Насколько я понял, нам предстоит расчет, а затем поиски, — сказал он.
— Ага, — подтвердил Риммель. — Подсчитай там за последнюю партию, и я расплачусь.
— Уже подсчитал, — сказал Хопкинсон. — Ты отстал на 3678 очков. Платим с округлением до пятерки. Итого с тебя тридцать пять долларов.
Риммель вытащил бумажник из заднего кармана, отыскал банкноты в двадцать, десять и пять долларов и веером разложил их на столе.
— А теперь, победитель, давай еще раз осмотрим кабины, — сказал он.
Они отправились сначала к маленькой раздевалке со специальным душем, устроенным еще для Эйзенхауэра. Теперь здесь была кабина президента Роудбуша с маленькой табличкой: «Президент». Рядом с ней находилась кабина Грира, и Риммель с Хопкинсоном осмотрели ее еще раз. Серый городской костюм висел на вешалке, рубашка и галстук на крючках. На металлическом полу валялись шерстяные носки и ботинки для гольфа.
— Не моту понять эту историю с ботинками, — сказал Хопкинсон.
Они прошли через прилегающую душевую и умывальную, затем заглянули в обширную и сейчас пустынную общую раздевалку. Всюду еще горел свет. Цветные флажки государственных деятелей и военачальников, членов клуба «Неопалимая купина», свисали с потолка. Они прошли в салон и столовую, но не встретили ни души. В Старом клубе из камня и кирпича не осталось никого, кроме ночного сторожа. Риммель нашел в служебном помещении большой фонарь на аккумуляторах.
Снаружи тонкая дымка заволакивала серп месяца, изливавшего рассеянный свет, словно запыленная лампочка. Риммель с Хопкинсоном прошли под навес, где стояли электрические карты для передвижения по полю, и Риммель начал по очереди освещать их номера.
— Нет номера десятого, — сказал он наконец. — Должно быть, его и взял Стив.
Они выкатили ближайший карт из бокса, и Хопкинсон сказал:
— Веди ты. Знай я, что нам предстоит эта поисковая миссия, я бы не стал пить третий мартини.
— Так ведь мы оба пили, — сказал Риммель.
Он с трудом втиснул свой толстый живот между рулем и сиденьем и передал фонарь Хопкинсону, который начал освещать дорогу впереди. Это был мощный фонарь. Когда они доехали до первой отметки, луч света выхватил из темноты отрезок дороги на добрую сотню ярдов.
— Давай осмотрим первые пять площадок, а потом проедем через восьмую до девятой, — сказал Риммель. — Если он хотел пройти всего несколько лунок, он бы пошел именно так. Ведь он сказал, что собирается только потренироваться, правда?
— Точно, — ответил Хопкинсон. — Я буду светить по обеим сторонам. Если ничего не найдем, тогда вернемся и попробуем проехать еще немного по другой дорожке.
Карт мягко катился по густой бермудской траве, но Риммель чувствовал, что все-таки еще пьян. Голова у него кружилась, и деревья, обрамлявшие дорогу, казались огромными. Луч фонаря упирался в них, и похоже было, что они плывут с прожектором на лодке по глубокому ущелью.
— Ты думаешь, он тут где-то свалился? — спросил Риммель.
— А что же еще? — ответил Хопкинсон. — Его машина на стоянке, одного карта не хватает, а его костюм висит в кабине. Что же он, стихи при луне сочиняет?
Риммеля раздражал этот насмешливый тон Хопкинсона, словно они все еще зубоскалили за карточным столом. Это не вязалось с серьезностью положения.
— Не похоже, чтоб ты был огорчен.
— Плакать не собираюсь, — буркнул Хопкинсон. — Грир не из числа моих любимых персонажей. Знакомство с Роудбушем принесло ему, должно быть, не один миллион, а он ведет себя так, будто сам заработал эти денежки.
— Стив неплохой парень, — сказал Риммель. — Он молодец. Он бы своего и так достиг. А то, что они с президентом друзья, это уж подливка к жаркому. Ты ему просто завидуешь.
— Черту я завидую. Попробуй посидеть с ним за завтраком по воскресеньям, умрешь от скуки.
— Ну да, он суховат, — согласился Риммель. — Зато когда немного оттает да еще зальет пару стаканчиков за воротник, он бывает чертовски забавным. Да что там говорить, Джо! Стив работает больше нас с тобой. Он не тратит времени на джинрами.
— Для того и игра, чтобы тратить время, — ворчливо отозвался Хопкинсон. — Если ты не играешь, значит стараешься вырвать что-нибудь у кого-нибудь из клюва.
Луч фонаря пометался справа налево и обратно и наконец осветил первую площадку. Хопкинсон прошелся лучом по бордюру, затем по окружающим деревьям и кустарнику, помятому неловкими игроками.
От первой площадки они двинулись по картинговой дорожке к отметке № 3. Теперь Хопкинсон опустил фонарь и освещал только узкую полоску между обочин.
— Какого черта ты там ищешь? — спросил Риммель. Свежий ветерок так и не выдул тумана из его головы, и он смутно чувствовал, что толку от него немного.
— Ищу следы, — ответил Хопкинсон. В лимонно-желтых брюках и такой же спортивной рубашке он так и просился на рекламу «Виски для спортсмена». — Если карт исчез, это еще не значит, что его взял Грир. Может быть, он пошел пешком.
— И тащил на себе сумку? — скептически осведомился Риммель. — Предположим, мы увидим следы, но что это нам даст?
— Не знаю. Ты хотел, чтобы я играл с тобой в сыщиков среди ночи, вот я и стараюсь… Стой! — Хопкинсон наклонился и подобрал что-то с земли.
— Хороший мяч, — пробормотал он.
«Джо сам еще пьян», — подумал Риммель.
Они покружили вокруг отметки номер два, посветив по сторонам, ничего не увидели и медленно покатили вниз, к центру длинной второй площадки.
— Может быть, стоит проехать вдоль всей девятой площадки? — предложил Риммель. — Он мог передумать и пойти дальше напрямик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140