Теперь в голосе хозяина «Мраморного логова» послышалась неприкрытая угроза, и Эврих решил, что подготовка к этому разговору стоила ему не одной бессонной ночи. Надобно отдать ему должное, подготовился он к нему хорошо, и, если не принимать во внимание его замысел сделать своего домашнего лекаря, а теперь еще и секретаря, императорским врачевателем, все остальное выглядело вполне разумным и не вызывало у арранта никаких возражений, о чем он и не преминул сообщить Газахлару.Нжери, готовая поначалу бежать с ним хоть на край света, — не зря, выходит, говорят, что в любви и в супе вкуснее всего первая ложка! — вскоре перестала заговаривать об этом, а узнав, что хозяин «Мраморного логова» желает иметь наследника, очень быстро оценит все достоинства и преимущества предложенного им способа мирного проживания под одной крышей. Посещение недужных Небожителей в их особняках прекрасно сочетается с намерениями Эвриха ознакомиться со столицей Мавуно, а обязанности секретаря Газахлара едва ли будут слишком обременительными. Что же касается нежелания его надолго задерживаться в Мономатане и тем паче занимать должность врачевателя Кешо, то об этом Газахлару, равно как и Нжери, знать до поры до времени совсем не обязательно. Создавая своим ближним трудности, он, безусловно, огорчит их, да и свое, не слишком простое, положение усложнит до невозможности. * * * Чем лучше узнавал Эврих Город Тысячи Храмов, тем больше восхищался его архитектурой, тем сильнее изумлялся заведенным в нем порядкам. Судя по наличию здесь, помимо бесчисленных храмов, посвященных местным Божествам, святилищ Всеблагого Отца Созидателя, Богов Небесной Горы, Прекраснейшей и Морского Хозяина, некогда в Мванааке проживало немало его соотечественников. Были здесь храмы Многоликой Богини-Матери и Лан-Ламы саккаремцев, Богов-Близнецов, ученики которых неустанно сеяли зерна своей веры на всех четырех континентах; встречались святилища сегванского Храмна, вельхского Трехрогого и Богини Коней; сольвеннского Бога-Змея, нарлакского Священного Огня. Наряду с ними попадались храмы, посвященные Лунному Небу, которое почитали халисунцы, Великому Духу и Богам-Покровителям, коим поклонялись обитатели Вечной Степи.Естественно было предположить, что при таком обилии храмов заморским Богам он встретит на улицах Мванааке множество людей самых разных национальностей, цветов и оттенков кожи, но тут Эвриха ждало разочарование. Что касается оттенков темной кожи, то да, было их здесь тьма-тьмущая. Иссиня-черные, черно-красные и черно-желтые, коричневые, бледно-коричневые, бронзово-красные — словом, наряду с чистокровными мономатанцами, съехавшимися и свезенными сюда с различных концов Южного континента, проживало здесь огромное количество метисов, появившихся в результате смешанных браков, однако почти не попадалось людей со светлой кожей. Означать это могло только одно — гостеприимный и веротерпимый в прежние времена город изменил своим обычаям и не только не принимал ныне заморских гостей, но и постарался избавиться от тех иноплеменников, которые жили в нем раньше, родились здесь и считали эту землю своей родиной.Это было обидно, потому что Эврих успел проникнуться уважением и полюбить многих жителей Мванааке, а любые предрассудки относительно цвета кожи и рода-племени всегда почитал величайшей гадостью. Мужественный и добрый человек, равно как трус и подлец, могли иметь одинаковый цвет кожи и поклоняться одному и тому же Божеству. Именно так, собственно говоря, повсеместно и происходило, и ежели кто-то утверждал обратное, приписывая небывалые добродетели своему народу и обвиняя в порочности соседние, то причиной тому была не глупость, а злой и корыстный умысел. Надобно, впрочем, отдать жителям столицы должное: построенные заморскими гостями храмы содержали они в надлежащем порядке и иноверцев не преследовали, в результате чего аррант не раз становился свидетелем удивительнейшего зрелища входящих и выходящих, например, из святилищ Всеблагого Отца Созидателя, Трехрогого или Лунного Неба чернокожих мужчин и женщин, коим, по его представлениям, неизмеримо ближе должны были быть Тахмаанг, Нгура или, на худой конец, Мбо Мбелек.Несмотря на великолепие императорского дворца it расположенных подле него садов, разбитых на семи рукотворных террасах, величие воздушных мостов, ипподромов, театров и крытых рынков, наибольшее впечатление на молодого арранта произвели бесчисленные храмы, являвшиеся каменной летописью столицы, заглядывать на страницы которой было не только в высшей степени интересно, но и поучительно. Любопытно, например, было проследить, как менялся в представлении обитателей Мванааке образ Белгони — одного из древнейших Божеств пантеона Мавуно — вечно улыбающейся Богини счастья и удачи. В глубокой древности это была Дева-Охотница, посылавшая своим почитателям богатую добычу. Затем она превратилась во Владычицу полей, от которой зависела их урожайность. В период бурного роста империи она сделалась Покровительницей воинов, дарующей победу в сражениях. В последней своей ипостаси Белгони являлась олицетворением богатства и благоволила преимущественно к состоятельным людям: купцам и Небожителям. Соответственно менялись, в зависимости от возраста храма, и атрибуты, сопутствующие этой Богине: от копья, пращи и охотничьего лука до служащих ей сиденьем сундуков с сокровищами и бесчисленных ожерелий из монет, опоясывающих шею, талию и бедра.Словно памятники событиям двухсотлетней давности, высились в южных пригородах столицы Башни Прощания, появившиеся здесь во время недолгого владычества Городом Тысячи Храмов «людей моря», приплывших с архипелага Меорэ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130