Венценосный Димдиго позаботился о том, чтобы улицы столицы Мавуно были очищены от грабителей и убийц. Бдительные стражники — сочейросы, вооруженные длинными копьями и быстролетными дротиками, днем и ночью оберегают его верных подданных. Мудрые жрецы пекутся о том, чтобы запредельное зло не смело поднять голову в Священном Городе Тысячи Храмов. Ей покровительствует сама Нгура, и в складках сари у нее спрятан длинный кинжал. Луна прекрасно освещает улицу, и только последняя трусиха убоится снующих по каменным плитам крыс, а дочь достославного Газахлара трусихой, естественно, быть не может.Ветер с моря разогнал облака, и луна засияла на красновато-фиолетовом, усыпанном мириадами звезд небе, как гигантский светильник. В колдовском серебристом свете ее сбегавшая к Гвадиаре улица Косноязыких напоминала ущелье, окруженное с обеих сторон причудливой формы утесами, изъязвленными множеством пещер, испещренными глубокими прямоугольными нишами и выступами, словно стены каменоломни. И впечатление это до известной степени соответствовало истине.Когда-то, если верить легендам, улица эта была руслом одного из множества притоков Гвадиары, воды которого развели по каналам, орошавшим рисовые поля и окружавшие столицу фруктовые сады. Известняковые берега были превращены в карьеры, поставлявшие камень для возведения дворца, храмов и особняков Небожителей. Здесь же селились каменотесы, резчики по камню, формовщики кирпича и гончары. Из века в век они использовали готовые пещеры либо вырубали их себе в мягком ноздреватом камне, расширяя жилье за счет пристроек из кирпича и глины, в которую добавляли рубленую рисовую солому и тростник. Дома с плоскими кровлями и глухими стенами лепились один к другому, карабкались друг другу на плечи, образуя террасы, где нависавшие над узкими переулками, а где и перекрывавшие их, превращая тем самым этот ремесленный район столицы в подобие гигантского муравейника.Ильяс неоднократно доводилось бывать здесь днем: обитатели Закатных Холмов, спесиво называвшие себя Небожителями, любили бродить по Нижней, приречной части города, заглядывая в лавки и мастерские, в храмы и на базары. Случалось ей, восседая в роскошном паланкине, проезжать по улице Косноязыких и после захода солнца, если отец предпочитал возвращаться с празднества в императорском дворце по Гвадиаре, а не по Верхней дороге. Но ни разу еще не оказывалась она здесь одна глубокой ночью, когда огни в домах погашены, а на людной обычно, ведущей к речному перевозу улице не видно ни единого человека.Разумеется, девушка понимала, что с заходом солнца жизнь в Нижнем городе не прекращалась. Время от времени до нее доносились хлопанье дверей, приглушенные обрывки разговоров и ругань, скрипы, звяканье, лай и монотонное постукивание ткацкого станка. Она чутко улавливала ароматы варящейся бараньей похлебки, пекущихся в земляных печах лепешек, откуда-то тянуло чесноком, дымом, жареной рыбой. Где-то в недрах человечьего муравейника люди ели, пили, любили, ссорились, готовили снедь, которую поутру вынесут на базар, но все эти звуки и запахи были всего лишь тенью бурно кипящей дневной жизни и не только не могли прогнать охватившее Ильяс чувство одиночества, а скорее наоборот, усиливали его.Тем не менее, услышав тяжелую поступь дюжины обутых в деревянные сандалии ног, она ничуть не обрадовалась, а поспешила юркнуть в ближайший проулок, дабы не попасться на глаза ночным караульщикам.Сыто рыгая и лениво понося бурду некого Шайала, «от которой под утро неизбежно будет мучить изжога», сочейросы, поскрипывая кожаной амуницией, проследовали мимо проулка, где пряталась форани, и та, быть может впервые в жизни, задумалась над тем, почему люди стараются не попадаться на глаза городским стражникам, призванным якобы охранять их покой.Для нее не было новостью, что селяне, ремесленники и даже купцы сторонятся сочейросов днем и всячески избегают ночью, но сейчас, после того как она сама поторопилась скрыться от них, точно преступница, это показалось ей довольно странным. И тотчас же девушке припомнились рассказы матушки Мутамак о бесчинствах императорских прислужников, которые будто бы запросто могли ворваться в любой дом, обобрать одинокого путника, а то и торговый караван. Истории эти не были, конечно же, предназначены для ушей знатной девицы, но Мутамак, как это сплошь и рядом случается с родителями и старыми слугами, не заметив, что Ильяс достигла возраста невесты, до сих пор продолжала относиться к ней словно к несмышленой крохе и болтала в ее присутствии безо всякого стеснения. Да и остальные слуги и рабы Газахлара не слишком таились от дочери хозяина, давным-давно усвоившей, что, ежели держать уши открытыми и не влезать в чужие разговоры, делая вид, будто они тебя совершенно не касаются, из них можно извлечь много интересного.Выбравшись из пропахшего тухлыми овощами проулка, Ильяс продолжала путь к храму Балаала, восстанавливая в памяти то, что ей приходилось слышать на поварне, в конюшне, в ткацких мастерских, лавках и на базарах Мванааке. Позабыв недавние страхи, форани с удивлением вспоминала шушуканье о том, что нынешний император не являлся прямым воспреемником бездетного Бульдонэ и, будучи всего лишь племянником его третьей супруги, не мог наследовать престол Мавуно без согласия Старшего Круга Небожителей. Что обитатели Закатных и Рассветных Холмов, вероятнее всего, не признали бы его своим повелителем и жестокости, чинимые Димдиго, вызваны стремлением запугать знатные роды, продолжавшие мечтать о низвержении самозванца и ограничении власти императора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130