— Я щедро заплачу…— Едва ли мой Памбо оправдает твои ожидания. Он неплохой повар и может аккуратно зашить рану, но тут его умений будет явно недостаточно…Эврих бросил взгляд на впавшего в беспамятство Лоче, потом на Ирама, которого зузбары как раз в этот момент вытащили на палубу. Не так уж часто давали ему Боги шанс попытаться спасти две человеческие жизни за раз, и черной неблагодарностью было бы не воспользоваться им, убоявшись Шарвана.— Что ж, поглядим, не останется ли и нынче грозно ревущий лев без добычи, — буркнул он и, отделившись от сбившихся в кучу пленных, громко промолвил: — Капитан, я попробую спасти твоего племянника, если ты готов обменять жизнь на жизнь.— Вай-ваг! О чем лепечет это шрамолицый аррант? — Шарван в недоумении уставился на Эвриха, и тот, подозревая, что отсутствие практики не слишком благотворно сказалось на его владении языком Южного континента, терпеливо повторил:— Я спасу Лоче, если ты сохранишь жизнь Ираму.Брови чернокожего капитана сошлись на переносице. Он смерил Эвриха с ног до головы презрительным взглядом и уверенно заявил:— Ты не врачеватель и не в силах спасти сына моей сестры. Признайся, что ты врешь!— Если меня постигнет неудача, он умрет, — сказал Эврих, не исключавший и такого поворота событий. — Но может быть, Отец Всеблагой будет милостив к нам обоим.— После его смерти я приколочу твои уши к мачте. Тебя станут поить забортной водой, пока дух твой не отправится в страну предков, — зловеще ощерившись, пообещал капитан «Верволики».— Так ты сохранишь жизнь Ираму, если я спасу Лоче?— Ты спасешь его, если хоть сколько-нибудь дорожишь собственной шкурой. Раб не может ставить условия своему господину, — с твердой верой в то, что иначе и быть не может, произнес Шарван.— Хоть слон и велик, у муравья тоже есть тень, — ответствовал аррант, наперед знавший, что за спасение Ирама ему придется бороться с не меньшим упорством, чем за жизнь Лоче. — Вышедший из реки не страшится дождя, и смерть, на мой взгляд, немногим хуже рабства.Нечто подобное уже происходило с ним в Вечной Степи. Только тогда ставки были выше. За спасение Имаэро — советника Хозяина Степи — он потребовал пять жизней. И получил их. Получит и теперь то, что требует, ежели, конечно, Всеблагому Отцу Созидателю это будет угодно.— Да покроются твои внутренности язвами!.. — начал было Шарван, но Эврих решительно прервал его:— Время и прилив не имеют привычки ждать. А время, отмеренное твоему родичу, на исходе. — Он ткнул пальцем в сторону раненого. — Ежели ты желаешь отомстить за смерть Лоче больше, чем видеть его живым и здоровым, можешь торговаться со мной и дальше. Если же нет, поклянись сохранить жизнь этому парню.— Хорошо! Призываю Амгуна-Солнцевращателя в свидетели — я не причиню зла светловолосому, если ты спасешь Лоче. Но клянусь…— Время уходит, Шарван. Вели перенести своего родича в каюту. Мне понадобится моя сумка и кое-какие снадобья из тюков. Но это потом. А сейчас главное — чтобы мне никто не мешал, не дышал в спину и не стоял над душой…Направляясь в каюту, куда зузбары унесли раненого товарища, Эврих не глядел по сторонам. Привычным движением — как учил его Тилорн — встряхивая и растирая ладони, он мысленным усилием направлял к ним теплые телесные токи, поднимавшиеся от ступней, от низа живота и груди. Вот они бегут по плечам, перетекают в кисти, в пальцы рук, и из них формируется целительная сила, создающая знакомое ощущение упругого живого комка между ладонями…— Получай свою сумку! Да лечи безо всякого колдовства и чародейства, иначе капитан…— Брысь! — коротко рявкнул Эврих на толпящихся около постели раненого «стервятников Кешо».Боясь расплескать переполнявшую и словно бы поднимавшую его над полом силу, подождал, когда зузбары скроются за дверью, и возложил ладони на живот Лоче. Подумал, что надо бы снять наложенную Сунгаром повязку, и тут же забыл об этом, оглушенный чужой, нет, теперь уже своей собственной, жгущей, точно раскаленные угли, болью… Глава вторая. Храм забытого бога 706-й год от основания Города Тысячи Храмов.12-й год правления императора Димдиго
Спускаясь по улице Косноязыких к заброшенному храму Балаала, Ильяс отчаянно трусила, на все лады ругая себя за легкомыслие и вспыльчивость, которые доведут ее когда-нибудь до беды. Чего ради прицепилась она к Нганье, вечно болтавшей всякий вздор? Зачем понадобилось ей подначивать вступившуюся за подругу Дадават, как обычно ухитрившуюся вывернуть все наизнанку и ее же обвинить в трусости и пустобрехстве? Но даже и тогда еще было не поздно отступить, свести спор к шутке и не говорить в запальчивости тех самых слов, после которых, хочешь не хочешь, придется ей посетить древний храм и оставить там где-нибудь на видном месте бусы, дабы заставить Нганью и Дадават прикусить язычки…Из-под ног девушки с громким шорохом метнулась крупная крыса. Ильяс испуганно взвизгнула, оступилась и замерла, прижимая руки к груди, чувствуя, как часто-часто забилось сердце, а по спине потекла струйка холодного пота.— Вот ведь мерзость! Да еще и луна, как назло, чуть светит! О Нгура, помоги мне пережить эту ночь, и я никогда не буду ввязываться ни в какие споры! Я стану вести себя чинно, достойно и разумно, как положено знатной девице из клана Леопарда! — прошептала Ильяс и тут же, устыдившись собственного малодушия, продолжала путь к древнему святилищу. Прекратив думать о глупой перепалке с подругами, она принялась убеждать себя в том, что бояться ей решительно нечего. Ничего плохого не может случиться с отважной шестнадцатилетней форани в центре Мванааке, неподалеку от императорского дворца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130